Anne Dar - Сталь

– Доброе! – не так же громко, но достаточно отчётливо прикрикнула в ответ я.

– Никуда не уходи! Я сейчас к тебе приду, хорошо?! – замахал руками над головой мужчина, стоящий на коротко стриженном газоне.

– Не уйду! – в ответ отозвалась я, после чего мужчина, видимо удовлетворённый моим ответом, скрылся за парадной дверью своего красивого дома.

Барнабас и Мередит Литтл – австрийские мигранты. Ему тридцать семь – на два года старше Рэймонда, – ей тридцать четыре – ровесница Кармелиты, – и у них, помимо нескольких домашних питомцев, имеются три очень смазливенькие дочери десяти, семи и трёх лет. Барнабас, если я ничего не путаю, успешный брокер в сфере недвижимости, а Мередит, тут я точно ничего не путаю, успешная домохозяйка. Собственно конкретно её успешность в выбранной ею сфере я измеряю количеством рождённых ею детей и тем количеством котов, которых она держит безукоризненно ухоженными в своём начищенном до блеска двухэтажном доме.

Семья моего брата дружит с семейством Литтл так, как могут дружить примерные соседи: они обмениваются приглашениями на дни рождения детей, пирогами в честь новоселья или сочельников, комплиментами в честь новой машины или стрижки. Не то чтобы они были очень близки, но, насколько я понимаю, соседские гриль-тусовки друг друга они посещают регулярно.

Кармелита считает Мередит слишком сосредоточенной на детях. Из-за этой сосредоточенности Мередит зачастую бывает подвержена зависти по отношению к матерям, способным распределять своё время не только внутри семейного очага, но и, к примеру, “распыляющим” его на личную карьеру. Так Мередит Литтл немного завидует белой завистью Кармелите, являющейся арт-дизайнером и успешно занятой в сфере искусства. Однако Кармелита не является единичным случаем для белой зависти миссис Литтл, которая сама по себе, на самом деле, является очень интересной и даже доброжелательной натурой. К примеру, летом прошлого года, когда я в последний раз гостила у Рэймонда и Кармелиты, Мередит Литтл так сильно позавидовала моему рассказу о своих впечатлениях от водопадов Игуасу*, что выпалила мне в лицо нечто вроде: “Никому не интересно десять минут к ряду слушать про падающую воду!”, – после чего покинула гриль-вечеринку, устроенную Кармелитой в честь её успешно стартовавшего проекта (*Водопа́ды Игуасу́ – комплекс из 275 водопадов на реке Игуасу, расположенный на границе Бразилии и Аргентины). Естественно Барнабас сразу же принёс свои извинения за расстроившееся настроение его внезапно сбежавшей жены, естественно все мы вслух сделали скидку на то, что все мы немного подвыпили, естественно мысленно отметили, что жизнь домохозяйки и вправду бывает несправедливо терниста, и естественно вечеринка после случившегося сразу же заглохла. Я тогда, как и планировала, уже следующим утром уехала в Германию к своему парню, таким образом неосознанно лишив миссис Литтл возможности принести мне свои искренние извинения, в которых я вообще не нуждалась, но в которых, по всей видимости, отчаянно нуждалась она. Потому что как только я приехала сюда пять дней назад, каждое утро и каждый вечер Мередит, при помощи своих дочерей, начала передавать мне кексы собственного приготовления. Причём разные: с шоколадной, карамельной, клубничной, лимонной и маковой начинками.

Вечером второго дня, получая из рук семилетней Флоренс Литтл уже четвёртую за двое суток посылку, я поняла, что с этим нужно что-то делать, потому как кексы были действительно вкусными. Я пригласила Мередит на мини-девичник, если тусовку из двух женщин с разницей в возрасте в почти целое десятилетие можно назвать девичником. Позавчера вечером мы “зависли” в гостиной моего брата и немного напились. Однако то, что я определяю как “немного”, для Мередит стало “перебором”, хотя, может быть, она просто выпила немногим больше меня. По словам Барнабаса, которого я случайно встретила накануне вечером в ближайшем супермаркете в компании его десятилетней дочки-красотки Лорелеи, Мередит вчера весь день пролежала в постели. Так что кексов вчера не было. Зато, судя по плетёной корзинке, прикрытой цветастой салфеткой, с которой в этот самый момент Барнабас пересекает улицу по направлению ко мне, сегодня кексы будут.

Пока я наблюдала за крупно сложенным Барнабасом, скорее переваливающимся с ноги на ногу, нежели переступающим, передо мной невольно возникла картинка – я сижу на диване напротив Мередит и, пригубив далеко не первый бокал вина, наблюдаю за излияниями уже изрядно захмелевшей, весьма миловидной и совсем неглупой женщины: