Ренат Мамбетов - Путь Z. Книга вторая - круиз во льдах

К Сеньке мертвецы попасть не могли, как и он не мог выйти на верхнюю палубу.

Вот и в этот раз Сенька подошел к стеклу, звонко щелкнул пальцем с отросшим ногтем по прозрачной поверхности напротив носа мертвеца (тот встрепенулся и мазнул ладонью по стеклу, одновременно клацнув отвратительной челюстью). Перестав обращать на ставшего за месяц привычным мистера Риччи внимание, парень посмотрел за бортики периметра небольшой верхней палубы.

Там, вокруг утративших царственное круизное величие бассейнов с горками, барами и прочими ерундюшками (так Сенька называл кадушки с пальмами, лежаки и прочие штуковины для создания атмосферы блаженства посреди океана), хаотично колыхалось несколько сотен зомби. Это были бывшие пассажиры лайнера «Коста Грандиоса», самого большого круизного лайнера в мире. Мертвецы сталкивались друг с другом, спотыкались о перевернутую мебель, давили босыми ногами осколки кальянов и прочей посуды. Они падали, подымались, резко бросались на чаек, осмелившихся сесть на перила нижней палубы. Чайки оказывались умней мертвых людей, белые птицы с желтыми клювами успевали улетать, громко обругивая зомби.

Сеньку передернуло, к своим зомби, мерно ходящим между перилами небольшой палубы, он привык. Благо их было только трое. А вот толпы трупов на нижней палубе напрягали его до дрожи в коленях и потеющих ладошек.

Он еще раз окинул взглядом камбуз, подергал за массивную металлическую ручку двери, убедился, что она закрыта плотно. Потом затворил люк, ведущий на крышу кухни, – там была небольшая площадка примерно пять на три метра (слава богу, без зомби). И покачиваясь, как заправский моряк, направился в подсобку.

Подсобку Сенька в своем убежище оборудовал под спальню. Небольшая комнатенка без окон служила хранилищем круп, соли и прочих сыпучих продуктов. Вдоль стен стояло два металлических стеллажа по семь полок на каждом. Крупы в холщовых мешках, короба с маслинами и оливками, консервированные ананасы и прочие продукты Сенька уместил на верхних полках, а на нижней сделал себе лежбище. Наподобие спальной откидушки в поезде. На эту импровизированную кровать он накидал ворох тряпья, а вместо подушки использовал свернутый в несколько слоев фартук одного из поваров с эмблемой лайнера – короной под пальмой. Получилось вполне себе комфортно, особенно для детдомовца, не привыкшего к роскоши.

Подойдя к лежбищу, он придирчиво осмотрел постель на наличие складок. Одернул сбившийся мешок и со вздохом ухватился за кромку второй полки, закинув свое худощавое тело на нижний ярус. Света уже не было две недели, поэтому все манипуляции он проделал при приоткрытой двери, в проем которой проникали последние отблески закатного солнца. Умостившись поудобнее, он ногой толкнул дверь в подсобку. Железное полотно со скрипом закрылось, отрезав парня от камбуза. Он очутился в абсолютной темноте. Пока под мерное покачивание лайнера Сенька засыпал, ему вспомнилась сумасшедшая история о том, как простой парень из интерната попал на один из самых шикарных круизных лайнеров на голубой планете.

Приволжский федеральный округ. Глубокая провинция.

За год до начала эпидемии

Дело было так. Еще на прошлый Новый год Сенька вместе с другими детдомовцами ждал посещения интерната важным чиновником из столицы. Чиновник этот приезжал не просто так, он должен был снять с детдомовской елки три запечатанных конверта с желаниями ребят. И исполнить эти желания, соответственно. Начальство интерната несколько раз проводило инструктажи о том, что можно писать в своих письмах желаний, а что нельзя, и проверяло каждый конверт на предмет слишком наглых просьб. Наглыми просьбами считались любые дорогие материальные подарки и аналогичные по стоимости просьбы. Максимум, что можно было попросить у чиновника, – это гитару или посещение музея (все подарки, естественно, должны были отвечать высокодуховным требованиям воспитания). Остальные просьбы директриса, чмокая своими тонкими губами под крючковатым носом, с недовольством отметала. Еще и умудрялась съехидничать по поводу «слишком бессовестных требований»:

– Карлушина, на какой такой бал ты собралась в вечернем платье? Скромнее нужно быть! – пакля волос на голове директрисы тряслась от негодования, а Карлушина, активистка и слегка отличница, вжимала голову в тощие плечи.

Но Сеньке, которому только что исполнилось семнадцать лет, все было нипочем, в интернате оставалось жить меньше года. Вместе со своим дружком – вертлявым Борькой из параллельного класса (Борька попал в детдом не как все, его родители сплавили целенаправленно) – они ночью перед приездом чиновника прокрались сквозь актовый зал к елке. Новогоднее дерево с подрагивавшими от сквозняка полосками «дождика», украшенное гирляндами и тонкой хилой облезшей звездой, встретило их угрюмо. Свои письма, воровато оглядываясь, парни повесили на соседние ветки и, пригибаясь, ретировались в спальни. Что содержалось в их письмах, они друг другу не сказали.