Сергей Сироткин - Путь. Часть 3. Последняя мысль

Не знаю, как долго терзал столп Сущего мой разум, но я услышал смех. Свой смех от удовольствия, что снова жив. Я не сопротивлялся силам, а наоборот, предался наслаждению безумным танцем, в котором меня хотели стереть в пыль и развеять на бесконечных пространствах, превратив в частицы различных материй. И я был готов стать любой песчинкой новых, рождающихся миров в Сущем или же напротив уже умирающих, только бы не возвращаться в Пустоту и… чувствовать. Чувствовать, что я есть.

Какое же это наслаждение – чувствовать боль жизни, осознавать себя в чём-то реальном, существующем. И всё благодаря воле и мечтам. Мечтам о мире, жизни, лучах звезды, дуновениях ветра…

Хаос продолжал свои попытки разорвать непрошеного гостя, а я уже находился на одном месте, совершенно не замечая бесцеремонных и сокрушительных выпадов. В беспорядочной круговерти смертельного танца столп Сущего занёс меня далеко от реки времени, пытаясь уже вытолкнуть за кромку, так как попытки превратить незваного посетителя в ничто заканчивались неудачей. Я чувствовал в столпе ярость и в то же время негодование. Сия обитель не желала мириться с проигрышем и только наращивала обороты, всё больше и больше закручивая себя в единый ураган. Ещё немного, и когда-то созданное мной бесконечное пространство подключит к битве остальные столпы, готовое пожертвовать даже равновесием между ними. И в этот момент я раскрыл Хаосу разум, словно сдавался, но на самом деле являл волю, в которой кроме желания жить в покинутом доме ничего не было. Столп Сущего мгновенно вонзился в открытую брешь, и, прикоснувшись к моим мыслям, сразу замер. Он немедленно отступил, признав во мне своего создателя, и вернулся в обычное состояние так быстро и незаметно, словно вовсе не волновался. Теперь его материи касались моей сущности аккуратно, даже с трепетом, и я почувствовал в своей обители некую радость, а главное – покой. Столп распахнул объятия и, бережно окутав, понёс долгожданного хозяина обратно к чёрной реке.

Вновь прикоснувшись к изредка волнующейся глади тёмных вод, я был облачён в новую непривычную ипостась, которой после пребывания в Пустоте невероятно возрадовался. Ни ног, ни крыльев река мне не дала. Только лишь подобие тела и рук стало плотью, потому что сама река становилась моим вместилищем на момент прикосновения к ней новорождённой душой, окутавшей измученный небытием разум. Я перемещался в тёмных водах крохотной частицей по бесконечному телу, пронизывающему всё Сущее, и был способен стать таким же всеобъемлющим, как и естество чёрной реки. И первым делом я переместился к берегу, где продолжал невозмутимо возлежать хранитель Хаоса.

Я аккуратно покинул воды и ощутил: теперь моим телом неожиданно стало всё Сущее. Тьма, Свет и даже Мир Богов немедленно прикоснулись к разуму, чтобы убедиться в моём возвращении и приветствовать каждый по-своему. Тьма с некоторым недовольством, что я слишком долго отсутствовал, уколола в душу нескрываемым упрёком. Но сразу же ворвалась в неё и наполнила незабываемой заботой и лаской, от которой хочется жить, но и убивать от ревности каждого, кто ещё посмел посягнуть на расположение тёмного столпа. Свет, как всегда, обдал покоем и умиротворённостью, зазывая в свои объятия лености и беззаботности. А мир, мой мир, приветствовал всего лишь желанием быть домом. И от этого оглушительного чувства предлагаемого уюта, которым Мир Богов манил к себе, захотелось по-настоящему жить, впервые осознавая это желание своей новой бессмертной душой.

Я замер и наполнился счастьем. А вместе с ним, благодаря состоянию безграничной свободы в Сущем, мою новорожденную душу стало переполнять невиданными ранее эмоциями, сплетёнными между собой из переживаний всех существ, миров и даже столпов. В разум потекли колоссальные потоки информации, накопленные за время моего отсутствия. Они безудержно вливались, пытаясь заполнить сознание, но в итоге всего лишь исчезали, как в бездонной, прожорливой пропасти. Я с небывалой жадностью прильнул ко всему, что врывалось в мою сущность, и даже на мгновение забыл о хранителе. А он терпеливо ждал в очередной немыслимой позе своей огромной драконьей ипостаси, когда я оторвусь от Сущего, словно от груди кормящей матери.

– С возвращением, Демон! – услышал я громогласный голос мысленного приветствия всё же нетерпеливого хранителя и оторвался от втекающих в меня потоков. – А я всё гадал, кто это взбудоражил Хаос!