Виктор Соловьев - Крещёные небесами

Молодые ангелы не сумели сориентироваться и спасти хранимых ими людей. Пресветлая знала их обоих. Сейчас, глядя в глаза Йоншилля, настоятельница ощутила чувство вины. Монастырь Отречения был её домом и местом, где она, вместе с наставниками, обучала хранителей, защитников и серафим.

– Не ждал увидеть в этом месте пресветлую сестру и её соратников – сказал Йоншилль. Его голос был очень тихим. Душа была почти на грани, чтобы пропасть из этого мира. Ещё сутки или двое и Томас закончил бы свой путь здесь, в заточении. Как и остальные, кому не повезло оказаться в поселении, в роковой день.

– Мы утратили всякую надежду на спасение. Теперь, ангелы редко прилетают за отверженными. Наш удел, гибель от клыков тварей, или визитёров из Преисподней. Мы сами заслужили подобную участь. Но большинство – Томас умолк.

Жилль видела по лицу души, что он старается подобрать слова.

– Так сложились обстоятельства – наконец, договорил Йоншиль. Отведя глаза в сторону, отверженный оглянулся за спину. Виною тому были вовсе не негромкие, робкие шаги, доносящиеся из темноты. Он не смог смотреть в глаза ангела. Понимание, что только толика правды была на его стороне, порождало стойкое ощущение стыда. Чистые души пребывали в раю. И с этим фактом, Томасу было трудно спорить.

Настоятельница промолчала. Душа искал оправдания всем тем, кто оказался изгнан из Рая. Ангела укололи слова Йоншилля. Едва умолкнув, совесть вновь заговорила внутри неё. Спасение душ было делом ангелов. Но вместо руки помощи, Рай отворачивался от тех, кто имел право на второй шанс.

Жилль отмела тягостные мысли. Сейчас было не время пускаться в долгие размышления о справедливости. Тем более, из-за спины Томаса показались шесть фигур. Два ребёнка, женщина в годах, старик и два молодых человека, лет восемнадцати-двадцати. Отбрасываемый сферой свет, позволил не обладающим ангельским зрением, Сади и Пересу, разглядеть прибывших.

Высокий, худой старик, убелённый сединами, вёл за руку черноволосого, сероглазого мальчика, лет пяти. Взгляд настоятельницы сместился с лиц на ладони. Держаться за руки скорее была дань привычке, с того времени, когда оба были людьми. Сейчас же, к ней шли две души. Ангел видела, что их руки словно сливаются воедино, в месте соприкосновения пальцев друг с другом. Антеро Халимайнен и его внук Яри. Альваресу вспомнилась одна из первых хижин, в которую он зашёл, едва они прибыли в поселение.

Как и все, кто пребывал в заточении, женщина выглядела уставшей. Впалые щёки, с провисшей внутрь кожей, придавали ей пугающий вид, делая лицо слишком вытянутым. Нечёсаные, очевидно, довольно долгое время, русые волосы были прихвачены на затылке в хвост. Карие глаза угасли. Она смотрела на стоящих перед ней ангелов и людей, взглядом, лишённым всякой надежды. Замотанный внешний вид визуально прибавлял ей лет двадцать к уже прожитым годам. Будь она душой, лишние года не столь заметно отразились бы на её лице. Мари Ковар была живым олицетворением изгнанника, преступившего законы Рая. Напоминанием, неверными поступками можно перечеркнуть всю жизнь. И честная жизнь в земном мире, являлась лишь гарантом попадания в Небесную Обитель.

Таким же примером был и один из двух молодых людей. Станислав Пьянич. Когда-то высокий, статный, русоволосый красавец, с пронзительными серыми глазами, ведший в райских чертогах честную, тихую жизнь.

Взгляд Жилль исполнился сочувствием к человеку. За долгие годы жизни, она видела немало глупых, нелепых падений. Не каждый находил в себе силы удержаться от соблазнов, когда весь мир услужливо расстилался перед тобой подобно дорожке, ведущей к лучшей жизни. Постепенно мысли и пороки охватили юного, даже по меркам смертных, Станислава. Бытовая кража, стоила человеку места в Раю. Резная деревянная статуэтка, изображавшая древнеиндийскую женщину, пришедшую к реке за водой. Будучи в гостях, Пьянич прихватил вещицу с собой. Узнав о нечистом деле, совет постановил изгнать вора из Обители, вернув прежний облик. Так молодой человек вновь стал низким и коренастым пареньком, которым его помнили в небольшой деревеньке, расположенной близ города Любине, откуда он был родом.

По правую руку от Пьянича шёл худой парень, среднего роста. Копна пшеничного цвета волос немного нелепо топорщилась на его голове. Внешне он был не столь привлекателен как его попутчик. Но было что-то общее в чертах их лиц. Мариан Земски приходился Станиславу двоюродным братом. Узнав о вердикте совета, Мариан добровольно покинул Небесную Обитель. Несмотря на все уговоры, он ушёл вместе с Пьяничем. Один из дней стал для Земски последним, в облике, в котором его привык видеть брат. Возвращаясь с одной из вылазок, по поиску всякого барахла для нужд поселения небольшой отряд искателей наткнулся на Ищущих. Всем, кто ушёл на опасное задание, не суждено было вернуться домой. Кроме одного. Мариан и сейчас не мог ответить, почему его оставили в живых, лишив лишь плотской оболочки. Возможно, Ищущие разглядели чистоту его души. Ведь Земски не был изгнан за грехи. Быть может, посчитали, что набрали достаточно душ. Либо, желали, чтобы кто-нибудь вернулся обратно в поселение и рассказал о случившемся.