Алёна Моденская - Ойме

– Это плохо. – Лёка почесала за ухом. Фамилии она, конечно, слышала. Этих двоих знал весь город.

– Сынок одного из них сегодня давал здесь банкет, – сказала Марта, выпрямляясь. – В его сон мы и проникали.

– А вы…?

– Мой отец работал на них, а потом пропал. Ещё в девяносто втором, – жёстко сказала Марта. – Когда попытался просто уйти. Тело так и не нашли.

– Так может, он жив?

Марта только отмахнулась.

– Э… Я так и не поняла. Кто такая эта Аш..? – Лёка переводила взгляд с рыжего на его подруг.

– Ашназава? – подсказала Ламзурь, поворачивая в руке мандалу из перекрещенных палочек и разноцветных нитей. – Это сущность смерти и возрождения. Её культ почти исчез, остался только в праздниках вроде Чипамаде. Это «день засыпающего солнца», отмечается на осеннее равноденствие. В этом году, говорят, будет большой карнавал.

– А что это у вас? – Лёка кивнула на мандалу.

– Это для сёмве – похода по чужим снам. Палочки перекрестия – прямые проходы. Нити –лабиринт.

– Вроде ловца снов?

– Или Божье око, как тебе больше нравится. – Ламзурь передала мандалу Лёке. – Повесь дома у двери, чтобы плохое не входило, а хорошее не уходило. Бери, он не опасный.

– У вас голова горела, – вдруг выдала Лёка, вспомнив пламя вместо волос Квиле.

– Вот так? – изогнула бровь Яна. Голова рыжего вспыхнула, как костёр.

– Так, я просила здесь ничего не поджигать! – воскликнула Марта.

– Ладно-ладно. – Квиле провёл руками по волосам, и они снова стали просто рыжими. – Меня на самом деле зовут Прятолон. Но можешь звать нас Квиле, Яна и Лариса.

– А ноги? – выдавила Лёка, вжавшись в спинку стула после фокуса с огнём.

– А вот это самое сложное, – закивала Яна. – Волосы скрывать легко, а про его стопы я всё время забываю. На них даже ботинки не налезают.

Лёка наморщила лоб, пытаясь припомнить сложные имена. Рыжий закатил глаза, потом указал на себя:

– Квиле. Кви-ле. Это как Филипп. Так звали отца Марты. Яну ты, к счастью, запомнила. А это – Лариса. Ничего сложного.

Лёка кивнула. Наконец-то кто-то снова произнёс псевдоним носатой ведьмы снов, настоящее имя которой всё равно вылетело из памяти.

Яна положила ладони на стол и подалась вперёд:

– А теперь перейдём ко второму важному вопросу. Почему отвар на тебя не подействовал? Как тебя не выбросило из сна?

– Отвар, допустим, подействовал, просто нестандартно, – почесала длинный нос Лариса. – Вместо того чтобы уснуть, она стала нас понимать.

– А как она связана с нашим делом? – спросила Яна, и все разом посмотрели на Лёку.

– Э… я думаю, что никак, – развела руками Лёка и случайно задела чашку Яны. Та опрокинулась и покатилась по столу, оставляя за собой коричнево-кофейные лужицы. Хорошо, что скатерть уже сняли. – Я всё уберу.

Лёка сбегала за тряпкой и стала вытирать пролитый кофе. Увидев, что одна из лужиц приняла форму человеческой головы, усмехнулась.

– Что там? – спросил Квиле, не давая вытереть стол.

– Да вот лужа смешная. Как будто Ленин.

– Кто? – перепросила Яна, подавшись вперёд. – Где?

– Вот, – Лёка обвела рукой с тряпкой лужу, похожую на портрет Вождя мирового пролетариата.

– Хм-м, – протянула Яна, подвигаясь и наклоняя голову. И все остальные тоже сгрудились вокруг лужицы, как будто рассматривали нечто необычное.

– Почему ты решила, что это Ленин? – спросила Марта, сдвинув брови. Она в исследовании разлитого кофе не участвовала.

– Так я его вижу каждый день.

– Это как? – спросил Квиле. Из-за маленького роста ему пришлось залезть на стул с ногами, чтобы хорошо рассмотреть Ленина.

– Смальтовая мозаика на стене старого Дома культуры. Я живу рядом и хожу там каждый день. – Лёка наклонила голову. И правда, разлитый кофе собрался на столешнице прямо по контуру гладкой головы Владимира Ильича, собранного кусочками плитки на давно заброшенном ДК, обнесённом покосившимся синим забором.

– Дом культуры, – проговорила Марта, почёсывая бровь. – Раньше там был монастырь, потом от него осталась только церковь, а в советское время и её закрыли.

– Никогда этого не понимал. – Квиле насмотрелся на лужу, сел на место и откинулся на спинку стула.

Наконец все отодвинулись от разлитого кофе, и Лёка смогла протереть стол. Сбегала на кухню, оставила там тряпку, вернулась. Все как раз что-то тихо обсуждали, сгрудившись у центра стола. Когда вошла Лёка, замолчали.

– А вот скажи, у тебя в роду не было, скажем, колдунов? Или гадалок? – Квиле, скрестив руки на груди, чуть склонился на бок, рассматривая Лёку.