Олеся Кривцова - Никак не связанные истории и почему они были написаны

Воздух становится матовым. Настя сидит на полу с пакетом конфет и улыбается. В дверях появляются мужчина, женщина и ребенок.

«Еще раз скажет, что надо подождать – укушу! – думала Наталья, двигаясь в офис, – Все равно нельзя больше тянуть. Или я начинаю работать у них немедленно, или ищу что-то другое… Поди еще найди, правда… Но так тоже больше нельзя».

Вот уже три недели потенциальный шеф ни мычал ни телился. Вроде бы их компании нужен был для ночной смены секретарь на телефоне. Даже вроде бы срочно. Но представления шефа о срочности, видимо, не совпадали с натальиными. И это раздражало ее донельзя. Хотелось перепрыгнуть через письменный стол и впиться зубами в толстую шею – чтоб впредь неповадно было голову морочить. Только фиг прокусишь – вон какой сдобный… пирожками, что ли, питается.

Наталья попыталась вспомнить, когда ей в последний раз доводилось съесть пирожок, и вздохнула. А зато фигура! Зато берут в секретари. На кой, правда, им модельная внешность в ночное время, когда посетителей не бывает… да и вообще никого не бывает: идеальное место для такой, как она. Не будет со стороны коллег идиотских попыток набиться в друзья. Вот чего она не выносила категорически. Все эти «пойдем в столовку» или, еще краше, «пойдем в туалет», а то и «можно проводить тебя до метро?» казались ей вульгарными до нелепости. Почему нельзя есть, перемещаться в пространстве или испражняться в одиночку? Что за манера кучковаться? Или это просто боязнь остаться наедине с самими собой? Обнаружить, что в голове пусто?

Наталье всегда было о чем подумать, даже когда думать было не о чем. Ночи в пустом офисе, наполненные приятной музыкой, живым светом свечей и качественным чтением, да еще за приличную зарплату… Деньги мало значили для нее, но, как и всякая женщина, она любила делать покупки.

Что имело для нее значение? Чтобы ей не мешали оставаться собой. С этой мыслью она вошла в кабинет шефа.

– Когда вы можете приступить к работе? – рассеянно спросил шеф, глядя куда-то мимо нее.

– В любой момент, – ответила Наталья с нажимом. Сегодня она добьется от него решения.

– Сегодня можете?

– Могу, – она решила не проявлять ни удивления, ни радости.

– Значит, так. Сейчас выйдете от меня, пройдете к выходу, там сидит девушка, ваша сменщица. Да вы знаете ее уже – Света. Скажете, что она может идти. Завтра она сменит вас в девять утра. Она вам покажет, где у нас холодильник, чайник… ну, это в кухне… Зарплата по одиннадцатым числам в бухгалтерии. Вопросы?…

– Нет.

– Хорошо. Идите, работайте.

– Спасибо, – искренне ответила она. Вот, и кусаться не пришлось.

И потекли замечательные ночи в пустом офисе. Можно было читать «Молот ведьм», хохоча во весь голос: все же забавные были старики эти отцы-инквизиторы, плакать над Лотреамоном и с чувством декламировать «Ворона». Никто не спрашивал «зачем тебе это?», никто не говорил «слишком мрачно», никто не называл сумасшедшей. Впрочем, сплетничали-то наверняка: скрыться совсем от «товарищей по работе» возможным не представлялось, а ее независимая манера держаться слишком бросалась в глаза.

Вся одежда на ней была унисекс. Потому что удобно. Косметикой она не пользовалась. Потому что глупо. Украшений не носила. Потому что смешно. Не кокетничала. Потому что вульгарно. Улыбалась редко и нехотя. Не притрагивалась ни к чему в холодильнике – местная пища была отвратительна. Идеальный объект для пересудов в моменты кучкования. Ну и плевать, пусть сплетничают, лишь бы не отвлекали.

Ей удавалось избегать коллектива довольно долго. Со временем для нее перестали оставлять деньрожденные куски торта, прекратили попытки в пять минут до выхода из офиса разузнать о ее личной жизни, спрашивать, что за книги она приносит с собой. За ней прочно закрепилась репутация чудачки.

Впрочем, работала она хорошо. Книги и музыка не мешали ей четко и вразумительно записывать, кто и когда звонил и чего хотел (контора имела запутанные деловые связи в разных часовых поясах). За это ей все прощалось. Зарплата, в конце концов, у человека маленькая. Вон и одевается бог весть во что. Другая бы запросила за ночную работу вдвое больше, а эта нет – ей бы всё книжки. Вечно таскает их в сумке. И никогда ведь не оставит в столе, сколько уже предлагали. Жаль, конечно: красивая девка, но немного с приветом. Питается-то воздухом одним, наверное. Ну и ладно, нам больше тортиков перепадет. Так, в конце концов, порешили «товарищи». А что им еще оставалось?