Ната Элеотт - Полина. Назад в настоящее

Постепенно мне становилось теплее, а моё собственное мироощущение становилось по мере этого значительно более безмятежным.

И перед своим мысленным взором я увидела лик Старика. Он не кивнул, не улыбнулся мне. И лицо его своего непроницаемого выражения не изменило. Но он был мною доволен. Я точно это знала.

– Спасибо тебе, Старик… – мысленно поблагодарила я его.

Не знаю, кто сейчас кому из нас на самом деле помог больше, – я Моему Снежному Человеку или он мне, но я была полна сил.

И преисполнена энтузиазма в предвкушении новых свершений.

Новых свершений на пути раскрытия давно мучающих меня старых тайн, сгущающихся в последние годы вокруг меня смутными тревожными тенями. И от чего, по сути, я и сбежала к Максу в Непал. Где я почему-то решила, что меня искать никто не станет, а я всю оставшуюся жизнь смогу работать горным спасателем на Треке. И где я ещё какое-то время назад даже планировала продлить контракт на следующий сезон.

Я открыла глаза. Мои руки покоились на груди Мечты Всей Моей Жизни. И я отчётливо слышала под ними размеренные удары его сердца. …Справа.

И так тоже бывает. Да. Я уже видела однажды человека с зеркальным расположением внутренних органов. Макс тогда меня вызывал посмотреть на раненого, оставшегося после нападения на него в живых именно благодаря этой своей особенности.

Тёплые руки Моего Снежного Человека лежали поверх моих. Взгляд его наполнился синевой. И он, не отрываясь, смотрел на меня.

Вот так бы сидела и сидела…, смотрела бы и смотрела…, и мечтала о несбыточном.

Он снова что-то тихо сказал мне на том же непонятном для меня языке, и слегка пожал мне руки. Наверное, он меня благодарил.

Я кивнула.

Иван поднял мои перчатки, подал мне руку и, поддерживая, помог мне подняться.

Самочувствие моё значительно улучшилось. И даже почти не кружилась голова. И не тряслись руки. И ноги от усталости не подгибались. И почему только все эти годы я не прибегала к помощи практик…

Близнецы подняли под руки Снежного Человека, а мне очень хотелось узнать, как его зовут. Но спросить я не решалась. Мало того: у меня было чёткое ощущение, что делать этого не следует. Ни в коем случае.

Иван со Снежным Человеком перекинулись парой непонятныъ фраз, и Близнецы опустили свои руки.

Я оглянулась. Мои спутники по восхождению уже собрали все свои вещи и свою палатку.

– Мы готовы. – сообщили они, переглядываясь. Достаточно бодро, но при этом не слишком уверенно: не одной мне всё кажется крайне странным…

Учитывая резко изменившиеся в лучшую сторону погодные условия, у нас были бы все шансы уже сегодня спуститься и достичь Северного базового лагеря. Если бы не одно «но». Не совсем было понятно, как именно. Потому что восхождение мы начали из Южного лагеря Аннапурны. И находились в данный момент на противоположном от Тиличо южном склоне Горы.

Близнецы собрали за это время мою палатку и теперь уничтожали все немногочисленные следы нашего здесь пребывания.

Я вопрошающе взирала на Ивана. Но молча. Потому что теперь, когда все вещи были окончательно собраны, а считать до трёх я умела уже в двухлетнем, как моя Бабуля утверждала, возрасте, в воздухе повис ещё один вопрос: а где, собственно, спасательное снаряжение? И вообще, хоть какое-то снаряжение для восхождений у наших доблестных спасателей? Потому что кроме наших трёх баулов, никаких других вещей, не считая очень странных носилок, на карнизе больше не было.

Носилок, кстати, теперь тоже не было.

– Видишь ли, Полина… – начал было Иван, поднимая мой рюкзак и глядя на виновато потупивших взгляды Близнецов.

Ясно, носилки эти стажёры просто уронили вниз. Вместе с рюкзаками.

Но тут Мой Снежный Человек прервал Ивана, что-то ему сказав, и, подав мне руку, указал вглубь расселины, на входе в которую до этого стояли наши палатки.

Его ещё покачивало, но глаза цвет имели вполне насыщенный. Я развернулась к нему. Синий. С отблесками сегодняшней ночной грозы в глубине зрачка. Зрачка, напоминающего многолучевую звезду… Или чёрную дыру, утягивающую меня в свои таинственные недра.

Он взял мои руки в свои. Поднёс к своим губам и, согревая их своим дыханием, что-то тихо говорил. Его слова фиолетовыми каплями проникали мне в ауру и, опускаясь в сердце, отзывались в нём далёкими раскатами грома стремительно уносящейся прочь грозы. Всё еще метущейся над Мачапучаре и внизу, над Святилищем Богини.

Я оглянулась. Иван что-то обсуждал с моими бывшими попутчиками, а те согласно кивали.