Array Скорбачевская - Embryos

Ключ повернулся в замке, и трое разом ввалились в коридор, снимая сырую обувь.

– Вот и праздничку конец… – устало пропыхтел Артем, разуваясь. – Ой, ну и снега…

– Милый, – обратилась к нему девушка, запутавшись в шарфе. – Помоги-ка.

Мужчина аккуратно развязал петлю на шее жены и убрал ее в шкаф до лучших времен.

– Ненавижу снегопад! – гаркнула низенькая женщина рядом, проводя пальцами по мокрым остриженным волосам. – Ребят, я в туалет. И, наверное, потом останусь у вас… Помогу прибраться, что-ли.

– Давай, не утони там, – ответила подруга, пряча вещи в шкаф.

– Люблю тебя. – Софья улыбнулась и скрылась за дверью.

– Вообще-то, – обратился Артем к жене, проходя на кухню. – Я думал, мы останемся одни.

– Перестань, – насмешливо отмахнулась Анастасия, складывая грязную после рождественского застолья посуду в мойку. – А бардак этот мы в четыре руки убирать будем?

Поблекшая, выцветшая фольга летела в разинутую пасть мусорки. Стены снова серые, в углах чуть облупившиеся, а елка, местами лысая, стояла теперь, как голая одинокая старуха.

– Так, кажется, все. – Софья оглядела зал, вытирая лоб запястьем. – В других комнатах, вроде, все уже поснимали.

– Подождите, – заметила Анастасия, запрокинув голову, – на люстре еще мишура осталась.

Она подставила стул и на цыпочках потянулась вверх – захват и… падение в пропасть. К счастью, вовремя под мышки поймали родные руки.

– Спасибо, Артем.

– Тась, – сказала подруга, передавая коробок с игрушками мужчине, – пошли чая, что ли, выпьем. А то дубняк такой…

Они сели за стол. Хозяйка суетилась с приборами, нарезала лимон, а за окном визжала вьюга. Артем тихо сидел у окна, попивая кофе, и смотрел вдаль.

– М-да… здравствуй, реальность . – Софья тоскливо повертела ложкой листья свежезаваренного черного чая. – Сахар есть?

– Чай с сахаром! Бе-е-е, – протянула Анастасия, как маленькая козюля, и поставила перед подругой сахарницу.

– А что еще делать? – ответила женщина, отмерив две порции белого порошка. – Для меня он слишком горький.

– Неужели все должно быть сладким?

Мужчина повернулся, поправив очки, и на секунду глаза всех троих встретились. На мгновение между ними… Да нет, все, как всегда.

Солнце светит. На весь парк раздается милая, но пугающая мелодия аттракционов. Дети так счастливы: кто-то блюет фонтанчиком, прокатываясь с ветерком на «Гусенице», а кто-то в ужасе убегает от огромной ходячей собаки, которая недавно трахалась в туалете с билетершей.

– Можно мне сахарную вату? – мяукнула девочка.

– Двести рублей, милая, – ласково ответил продавец, накручивая розовое облачко.

Тут в ларек со сверхзвуковой скоростью на роликах врезался мальчик, пробив головой зонт, и одно большое колесо отвалилось.

В продавце сахарной ваты пробудился рыжеволосый терминатор.

– Кататься только в том районе! У тебя глаз нет? Читать не умеешь?! – орал парень, жестко одергивая кричащего ребенка за футболку. – Кто платить за это будет? Где твои родители? Покажи, кто воспитал такого нахала?!

Он споткнулся, захлебнувшись в своей же злости, и нечаянно толкнул мальчика в аппарат. Тот сразу заверещал, призывая своим воплем охающую мамочку.

– Что вы натворили? Вы не имеете права! Где директор?!

К ним подбежала та самая уродская собака, снимая с себя голову.

– Извините, это какое-то недоразумение, – запел лысый мужичок, лукаво посмеиваясь.

– Господи… – Мать осматривала ссадину на лбу ребенка и целовала его в щечки. – Я требую компенсацию морального ущерба! Это парк развлечений или платных увечий?

– Хорошо-хорошо, – улыбался собака-директор с оскалом зэка. – Подойдите вон к той женщине, она все уладит от моего имени.

Мать подхватила сына на руки и, пристрелив паренька взглядом, ушла.

– Эх, Герман, – тяжело начал мужчина, наклоняя рыжего к себе. – Четвертый раз за неделю… – медленно и озадаченно проговорил тот. – Ты мне мстишь за что-то?

– Нет… конечно, нет, – рассеянно заверил Герман, все еще приходя в себя.

– Совершенно не умеешь держать себя в руках, тебе нельзя работать с людьми.

– Я хотел только…

– Ты уволен. – Мужчина надел свою голову и пошел снова пугать детей.

Герман разинул рот, смотря ему в след. Кулаки сжались. Он схватил свою кофту и рванул вон из этого парка.

– Винтовка ИЖ-61, сорок пуль, – твердо потребовал парень, ударив кулаком перед администратором.