Array Скорбачевская - Embryos

Она вздохнула, а потом подавленно добавила:

– Я хочу, чтобы этого придурка поскорее повязали.

– Но зачем тебе это?

– Ах, как бы сказать… та жертва… – Женщина опустила голову, потерев переносицу, – близко слишком, понимаешь?

– И?.. – не улавливал собеседник, еще сильнее всматриваясь в ее глаза, будто стараясь прочесть каждую мысль.

– И наша Таська знала его достаточно близко.

– Ну, во-первых, не так уж близко. А с другой стороны, что ты собралась делать? Начнешь охоту на серийного убийцу, как во всяких американских сериальчиках про подростков-детективов?

– Нет, конечно… – Она возмущенно скрестила руки, улыбнувшись.

– Ха, а потом в тебе резко проснутся силы Бога Дедукции, и ты начнешь бегать с выпученными глазами и приговаривать: «Мы должны докопаться до истины!». Или еще круче: «Я знаю, это все не просто так!».

Он закатился милым смешком, и подруга его подхватила, но потом опять потускнела, погружаясь в мысли.

– Не скучали? – Анастасия улыбнулась, пряча салфетки в сумочку.

– Милая, – тихо сказал муж прямо ей в щеку, – пошли домой, ты устала.

– Но я еще о-го-го!

– Мы пойдем, Соф. А то поздно уже.

Крапивины зашагали к выходу, а Ярцева осталась наедине с рыбами: теперь их разъединяло только тонкое стекло.

***

«Добрый день, Петербуржцы. Девятое октября, полдень: сейчас на площади Восстания около киоска с мороженым "Священная корова" лежат двое голых мужчин, держась за руки…»

– Фуф, отсняли, – выдохнула журналистка, обессиленно падая на скамейку.

– Наставница! – кричал бегущий Герман, маша пакетами с едой.

– Боже правый… – Софья стыдливо прикрылась рукой. – Он постоянно накупает целые пакеты! Мы тут не пикник разбиваем (в отличие от некоторых). – Она покосилась на мужчин, лежащих с умиротворенной улыбкой на газоне.

– Наставница, я нам сэндвичи купил, – отдышавшись, начал румяный парень. – С тунцом, авокадо и рукколой, а другой с лососем и… эм…

Он вчитывался в состав, а нервы Ярцевой постепенно сдавали.

– Да не нужен мне твой лосось, мальчик! Я просила просто кофе, обычный кофе.

– Так я и его принес, – ответил тот, вороша пакеты. – Так, тут где-то был… вроде, а! Вот, с единорогом.

Софья выхватила стаканчик с единорогом и злобно глотнула напитка. Герман озирался в поисках Федора, и его взгляд упал на рекламную афишу.

– Ха! Это вы что ли? – искренне удивился тот, указывая пальцем на изображение: рекламировался новый тату-салон «БУДЕТ БОЛЬНО», где татуированная Софья стояла в позе распятого Христа под иглой улыбающегося мастера.

– Да, представь себе.

– У вас татухи есть?

Из-за угла показался Федор.

– Нет, это фотошоп. – Женщина резко отошла к оператору, а юноша – к скамейке.

– Ну, как тебе этот малец? – спросил мужчина, собирая оставшуюся аппаратуру.

– Бесит неимоверно. Строит из себя ребенка, под ногами мешается, а толком ничего не делает, – высказывалась Софья. – Вон, гляньте на него. – Она небрежно махнула стаканчиком в сторону скамейки, заваленной пакетами с едой и всякими конфетками, крендельками и вкусняшками. Герман, жуя сэндвич, замахал коллегам ладонью.

Оператор робко помахал в ответ, как вдруг мобильный рыжего затрещал – парень сразу поменялся в лице, и, оглядевшись, побежал черт знает куда.

– И что с этим кудрявым чудом делать?

– Эх, Сонечка… себя-то в его возрасте вспомни. Много ты серьезничала?

Пару минут они постояли в тишине, наблюдая за прохожими.

– Помнится, один раз… – Мужчину прервал резкий оглушительный выстрел.

Второй, третий и тра-та-та-та…

– Обстрел! – заорали люди, накрываясь сумками.

Пули засвистели в неизвестном направлении. Софья с оператором припали к земле, прикрывая головы. Огонь был открыт секунд 10-15, хотя время летело, как мухи под наркозом.

– Господи… что это б-было? – пошатывались люди, держась за сердце.

– Сонь, ты как? – Оператор помог коллеге встать.

– Нормально. – Та быстро пришла в чувства, придерживая голову.

В ушах звенело, народ прислушивался – выстрелы закончились. Софья осмотрела площадь и людей, оценивая ситуацию, как ее взгляд примагнитился к той афише: изображение ее лица продырявлено надписью «Г».

– Что произошло? – крикнул Герман в полнейшем шоке. – Стоит в туалет отойти, а вас уже застрелили. Слушайте, а с журналистами такое всегда?..

Женщина молчала, не спуская глаз с афиши. Под кожу залезли жучки-страхи, разбегаясь по телу мурашками.