Екатерина Смирнова - Птицы на проводе

– Артем, мне страшно, – сухими губами прошептала я в трубку, отвечая на звонок.

Вернувшись домой, я нашел Олю плачущей в ванной. Взял ее на руки, отнес в комнату.

– Что случилось? – я гладил ее по волосам, стараясь не касаться рук, – ты мне так и не объяснила по телефону…

– Артем, пожалуйста, принеси одеяло, мне так холодно.

Я усадил ее на диван, вытащил теплое одеяло из шкафа. Такой растерянной я видел ее дважды. Впервые – когда мы узнали, что Оля не может иметь детей, и сейчас.

– Тем, сегодня был сложный день. Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Знаю, что давно пора отпустить тебя и расстаться друзьями… если получится. Но только не с ней, пожалуйста, не с ней…

Оля всхлипывала, утирала не подвластные ей слезы, и продолжала:

– Эта блонди «низкая», ты будешь страдать. Ваше сегодняшнее свидание должно стать первым и последним. Обещай мне?

От неожиданности я встал с дивана и заходил по комнате. Конечно, она все уже просканировала с моих глаз. Я постарался говорить мягко:

– Оля, я много думал. Ты сама говорила, что губишь меня. Мне тяжело так жить, – я смотрел, как ручей слез превращается в реку, но продолжал делать ей больно. – Я живу, как под конвоем, а хочу жить нормальной жизнью обычного человека! Я не хочу знать, что будет завтра, не хочу разглядывать людей под микроскопом. Я хочу верить им! Давать им право на ошибку! Я не супермен, я простой смертный! Я устал от недоверия и твоих добрых и единственно истинных советов. Мне нужна нормальная семья, дети…

Незаметно для себя я перешел дозволенные границы и задел ее за живое. Тут же осекся. Какой же я болван. Черт возьми, да, я хотел детей. Я мечтал о простом семейном счастье, чтобы в доме смеялись двое или трое ребятишек, я мечтал возить их в парк, кататься с ними на лыжах, хотел бы научить их рисовать, играть в шахматы, прятаться в их мягких макушках своим длинным носом. Мне безумно хотелось держать своего собственного родного малыша на руках и читать ему перед сном книжки. Я что угодно отдал бы за это. Но… Оля не могла выносить ребенка уже десять лет. Все эти унизительные походы по врачам, знахаркам, гомеопатам не давали никакого результата, только подавляли ее все больше и больше. Каждый раз она возвращалась опустошенной, поникшей, сломленной и… чужой. Я не мог больше повлиять на ее веру в чудо. Чуда не случалось, беременность не наступала, Оля отдалялась от меня и закрывалась в себе. А когда узнала, что причина в нашей энергетической несовместимости, и вовсе прекратила попытки завести ребенка. Я знал, что причиняю ей боль своими словами, знал. И все равно бил ее по открытой ране, в самое сердце.

Оля уткнулась носом в подушку, закрыла уши руками. Продолжать было бессмысленно. Я ненавидел сам себя, Олю, этот дурацкий разговор, даже собственный голос стал мне противен – так гадко он звучал еще минуту назад.

Я вышел в кухню, включил чайник. Нам двоим нужно успокоиться. Выудил из холодильника продукты, кое-как соорудил бутерброды и накрыл на стол.

– Оля, иди пить чай.

В комнате послышались шаги, она переодевалась. На мгновение мне показалось, что и не было ничего. Ни встречи с Милой, ни свидания с ней. Была только эта кухня, горячий малиновый чай и мы с Олей вдвоем, как и прежде. Но это была всего лишь иллюзия. Как прежде быть уже не могло.

***

Спустя час мы сидели на кухонном полу, не решаясь заговорить. Мы оба все понимали. И оба боялись что-то менять. Оля склонила голову на мое плечо, я чувствовал ее сбивчивое дыхание и мелкую дрожь тела.

– Знаешь, я сегодня впервые поняла, каково тебе: ничего не знать о человеке и… довериться ему. Словно лишившись зрения, ты идешь на голос. Веришь ему, не зная, что ждет впереди: объятия или пропасть. Сегодня я впервые не смогла просканировать человека, у него оказалась защита, которую мне не под силу взломать.

Ее слова удивили меня.

– Такое бывает? Как? Он тоже сканер? – я не понял, что произошло и почему ее это так взволновало. До этого вечера Оля казалась мне всемогущей, способной просканировать любого.

– Не думаю… Я не знаю, кто он, но он гораздо сильнее меня… Сложно объяснить это.

Оля встревожено посмотрела на меня:

– Артем, ты нужен мне.

Она протянула руку и замерла в ожидании. Понимая, что в данный момент ей нужна моя энергия, я поднялся с пола и решительно произнес:

– Извини.

Выходя из кухни, даже не глядя на Олю, я чувствовал, как она все так же сидит, вытянув руку… но я уже не мог дать ей свою.