Тэсс Михевич - Курок и калла

– Ты получил от него известия?

Фок не оборачивался, но по его внезапной заминке Ши поняла, что её надежды не оправдались.

– Нет, не получил, – ответил Фок грустно. – Единственное, что я могу сказать тебе: он приедет со дня на день. Заселится в Гостинице и будет готов.

– Готов? Кто готов? – вклинилась Лира, пройдя по тому же коридору.

Здесь – на кухне – Лира уже бывала. Вот только со времени её последнего пребывания здесь многое изменилось. На подоконнике стоял ряд кактусов и суккулентов разного калибра и цвета, за окном уже не было никакого рассвета – мир окрасился в нежный голубой оттенок, точно подёрнулся дымкой. Плита обновила свой цвет, посинела и посуровела – Фок любил давать вещам характер, отражающий их настроение. Духовка приятно гудела, внутри горел голубоватый свет, а по радио, что стояло на столе, передавали приятный музыкальный спектакль.

– Новый постоялец Гостиницы, – уклончиво ответила Ши, тряхнув короткими белыми волосами.

– Зачем вам Гостиница и какой-то новый постоялец? – спросила Лира, подходя к радио.

Рядом с радио стоял горшок, в котором вместо земли было нечто шарообразное – маленькие шарики с водой, постепенно иссыхающих рядом с гудящей духовкой. В горшке сидела мандрагора. Злилась.

Лира обратилась к Фоку:

– Почему мандрагора злится?

– Потому что это не мандрагора. Это белладонна, – ответил входящий в кухню новый голос.

Лира с окриком отшатнулась от цветка, а Ши, крутанувшись на пятке, встретилась взглядом с коротышкой Крысой.

Если не знать, кто такой Крыса, можно решить, что он – обычный ребёнок. Мальчик десяти лет на вид, с длинными светлыми волосами, с зелёно-голубыми глазами и фарфоровой кожей. Вот только Крыса ни разу не был обычным человеком – ему не было знакомо старение, он никогда не получал ран, никогда не видел рождения и ему никогда не было пяти лет. Он застыл в теле десятилетнего ребёнка, приобрёл суровый взгляд – не иначе как признак ума и сильного сознания – да и всё. Фок держал его подле себя с одной только целью: чтобы Крыса скрашивал его одинокое существование.

По крайней мере, так думала Лира.

– Привет, Крыса! Как поживаешь? – добродушно спросила Ши.

– Тебе бы голову покрыть чем-нибудь, Ши, – пробормотал Крыса, дежурно приобнимая её за плечи, – нынче солнце радиоактивное.

Лира машинально щёлкнула по своей плоской шляпке.

– Да, Ши, Крыса прав, – ответила старшая сестра, хитро сощурившись. – Тебе бы не помешала фуражка.

– Только не ведьмовская! – воскликнула Ши, укрывая голову руками.

Фок рассмеялся – и все затихли. Такое бывало: если Фок смеялся, все тут же замолкали, прислушивались к его тихому хрустальному смеху, и не говорили ни слова до тех пор, пока смех не прекращался.

Когда Фок открыл рот, чтобы как-то дополнить шутку о ведьмах, Крыса замахал руками, мол, успокойся, момент упущен.

Лира, потоптавшись на месте, пробормотала:

– Ну, мы пойдём, наверное.

– Эй, мальчишки, – весело воскликнула вдруг Ши, – если вы наткнётесь на вакансии, скажите нам! Мы нуждаемся в работе.

Видя, что Фок опять открывает рот, Лира выставила вперёд ладони и быстро проговорила:

– Нет-нет, только не подмастерье! Мы не собираемся покидать дом.

– Я только хотел сказать, что тот постоялец, что заселится в Гостиницу… – пробормотал Фок и впился взглядом в Ши.

Она незаметно для Лиры кивнула.

– …он может предложить работу.

– Какого характера работа? – спросила Лира с видом дипломата.

Ши, не выдержав, задорно хлопнула сестру по плечу.

– Ай! – зашипела Лира, но Ши её перебила.

– Да потом узнаем, нечего мучить Фока расспросами! Пошли.

Фок подхватил полотенце и наскоро вытер руки. Провожая растерянным взглядом сестёр, он бросил вдогонку:

– Может, вас проводить?

Крыса поднял руку и, не дожидаясь разрешения Фока, ответил:

– Я сам. Готовь.

Крыса не сводил взгляда с Ши. Она пару раз взглянула на него, но тут же переключилась на Лиру, которая болтала без умолку. Ей было ужасно интересно, что за работа такая, почему об этом постояльце говорят так, словно он инкогнито, обезличенное существо, чьего упоминания не достойны обычные люди.

Потом плавно Лира перескочила на любимого конька – на критику работы подмастерьем. Ши поддакивала ей, иногда что-то отвечала, но мыслями явно плутала где-то в другом месте.

У самого выхода Крыса вновь сказал, вперив в Ши взгляд исподлобья:

– Тебе нужна шляпа. Солнце…

– Из года в год ни на йоту не меняется! – перебила вдруг его Лира. – Крыса, понимаешь ли, Ши не любит ни шляп, ни шапок, ни колпаков. Они давят на голову и навевают неприятные воспоминания.