Полина Шекалина - Кот и тени. Сборник новелл и сказок

А время бежит, незаметно проходит, мутною дымкой скрывает от нашего взора камень что-то, а что-то позволяет увидеть, рассказывая сам свою историю. Он полюбил, всем существом своим слился с дуэлянтом и кутилой, однажды нашедшим в себе достаточно сил, чтобы изменить жизнь раз и навсегда, провести свои дни иначе, и однажды снова встать к барьеру, чтобы защитить честь горячо любимой племянницы. Да, душа человека меняется, и меняется постоянно. Туманная дымка вновь рассеялась, и, словно неверное виденье, закружился яркими красками маскарад: звенящий смех, беспечное веселье, прелестная хозяйка бала кружиться в вихре танца, а облокотившись о перила балкона на нее задумчиво смотрит мужчина в красном камзоле и пурпурной широкой маске.

– Эй, маска, обернись! – громко произнес мертвенно-бледный человек в зеленом, позади него стояли два секунданта.

– Что Вам угодно? – тихо спросил мужчина в маске.

– Я пришел свести с тобой счеты! Ты, впрочем, меня, наверное, забыл!

– Дядя, что происходит! – испуганный голос племянницы заставил Жозефа обернуться наугад.

– Все в порядке, этот господин, вероятно, просто обознался, – спокойно ответил он, понимая, что лжет, хотя никак не мог вспомнить, кому принадлежит этот голос, голос из прошлого.

– Нет, любезнейший, я не мог бы спутать Вас ни с кем, встреться мы и спустя столетья! И я говорю Вам, К БАРЬЕРУ!

– Жак? – тихо-тихо, так, что не слышал никто, пробормотал мужчина в красной маске.

– Нет! Остановитесь! Вы не понимаете! – крик замер на устах девушки.

– Оставь нас! – громко и властно, но в тоже время холодно и безразлично прозвучал голос ее дяди, – Пистолеты! Мы будем стреляться здесь!

И этот ледяной тон, голос, произнесший последнюю фразу безо всякого выражения, вернули Жака на двадцать с лишним лет назад, на ту тихую опушку, на мокрую от дождя траву. И этому многое повидавшему на своем веку мужчине стало страшно также, как и тогда, знал бы он… Но в скованных движениях противника ему чудилась осторожная поступь смерти, а Жозеф на слух медленно продвигался между колоннами галереи, сознавая лишь одно – вот он, его шанс искупленя, он же – возможность не ждать старости, не тяготиться этой жизнью во мраке, не томиться бесконечной ночью. А заодно, как можно упустить такое! Оставить в дураках трусливого мальчишку! Зашуршали шаги, совсем близко, ладонь уперлась в колонну… А Жак с ужасом увидел, как прямо перед ним, трусливо спрятавшимся от своей смерти, возник он. Пистолет задрожал в руках, в ушах звенело, казалось, звон наполнил собой воздух, но что это? Почему же не стреляют?

– Давай же, трус, – произнес Жозеф безо всякой насмешки, серьезно и как бы поучительно, – найди в себе хоть раз мужество поднять руку на того, кто всегда был и будет сильнее тебя! Стреляй же, мальчишка! Я дарю тебе этот шанс!

Но руки Жака дрожали все сильнее, ему было стыдно и больно, с каждой секундой становилось все труднее нажать на курок, но тут перед ним встала картина далекого прошлого, его милая сестра, такая юная, такая…

– Убийца, – прошептал он сквозь слезы, – ты убил ее!

– Так стреляй же!

Пробежала искра, грянул выстрел, громко вскрикнула, бросившись вперед, девушка в просторном синем платье. Жозеф почувствовал, как в груди его, там где билось раньше сердце, разливается сладостное жжение, разгорается пожар. Оседая на пол, он сорвал маску, услышал изумленный возглас, и широко улыбнулся. Причина улыбаться у него была: он обманул законы природы, обманул старость и принял смерть, как сам того желал – сраженный на дуэли. А бриллиант в золотой оправе вспыхнул и померк, дух камня стал един с душою дуэлянта, ибо хоть жизнь его и нельзя было назвать образцом добродетели, но его храброе и пылкое сердце заставило камень пробудиться.

В глубинах кристалла снова заклубился туман, и прежде, чем дымка рассеялась, и камень смог продолжить свое повествование, рассеянная сорока выронила его, и он, сверкая, скрылся в водах залива, а птица полетела дальше, к своему гнезду на развилке старого тополя.

– Музыка, музыка! Ты слышишь в воздухе музыку, Пьер? Ах, она переполняет меня, она повсюду! Какая восхитительная мелодия!

– Я – поэт, я слышу в воздухе только слова, и то когда вдохновение соизволит заглянуть ко мне, что случается не так-то часто.

– А я слышу музыку, это как дивный сон, словно весенний ветер, распахивающий окна! Я даже не в силах выразить это словами, но это здесь, или здесь – он взволновано положил руку на грудь, – Это там где душа! Но ты тоже можешь услышать, я сыграю тебе, слушай!