Александр Скок - Последняя пьеса Земли

– И я! – заявил Алешка.

– Солдат ребенка не обидит. Присмотрим, – сказал подъесаул.

Юра кивнул Денису в сторону:

–На пару слов отойдем?

Когда они отошли в сторону, Юра посмотрел из-под бровей:

– Мы не останемся с ними!

– Слышал, что подъесаул сказал? Ладно, если меня патруль загребет, а если вас? – сказал Денис.

– Не загребет. Скажем, что не местные, что не знали про комендантский час.

– А если они и спрашивать не будут? Издалека стрелять начнут? Казак же сказал, что они беспредел творят.

– А что если тебя убьют? Нам потом что делать?

– Не убьют.

– Почему так уверен?

– Потому. Вы останетесь с казаками и точка.

–Ты нас им доверишь? Может они детей в рабство продают?

Денис усмехнулся:

– Что за бред? Подъесаул вроде нормальный мужик, да и остальные тоже ничего. Вполне надежные люди.

– Надо вместе идти. Надо вместе держаться.

– Ты брата под пули тянешь. Не надо ему туда идти. Так что сидите тут и не высовывайтесь.

Юра недобро посмотрел на отца. Денис подошел к Алешке и опустился на колено.

– Я пойду в город найти, кто сможет починит нам машину. А ты побудешь тут с братом. Ты же хочешь поскорее к маме?

– Очень хочу, – закивал Алешка. – А ты вернешься?

– Ну конечно вернусь! Куда я денусь? Я вернусь так быстро, что оглянуться не успеешь.

Алешка кивнул и утер нос. Терещенко потрепал его за макушку, и поднявшись, подошел к подъесаулу. Спросил:

– Куда идти?

– Да тут недалеко. Квартала три по прямой. Увидишь синий забор. Автосервис «Соколов». И мой совет – иди дворами. Меньше шансов встретить патруль.

Денис кивнул.

– Но ты пока повремени. Надо мне кое-куда ненадолго отлучиться. Пробить твои данные по базе. Сам понимаешь время такое: всякий сброд в город не пущу. Ну и служба обязывает проверять каждого. Если все будет в порядке, можешь спокойно идти в автосервис. А пока посиди с хлопцами. Чайку попей.

Терещенко не стал возражать и подошел с детьми к мешкам с песком. Автоматы стояли рядом с мешками сложенные пирамидкой. Хлопцы, всего трое, сидели вокруг самовара, который чадил дымком. Смуглолицый и поджарый казак кивнул Денису занимать место у самовара. Денис сел на асфальт, дети следом.

Слева от Терещенко сидел молодой казак. Длинные усы, как у сома, кучерявая борода, раскосые глаза, папаха сдвинута на затылок. Елозил зубочисткой в зубах. Рядом с ним был седой мужичок с добродушным лицом и слегка отекшими веками – оперся локтем на асфальт и прихлебывал из железной кружки чай.

Поджарый казак перевел взгляд на Дениса и спросил:

– Чаю хотите?

– Нет, спасибо. Недавно пили, – соврал Денис.

Казак с добродушным лицом поставил кружку на асфальт и проговорил:

– Этсамое… тут недавно насчет всей этой петрушки с Солнцем кое-что узнал. Человечек знающий поведал.

Молодой казак выплюнул извлеченный из зубов лоскут мяса и усмехнулся:

– Твой информатор, который внедрен в масонскую ложу?

– Нет у меня никаких информаторов! Между прочим, ничего смешного. Масоны существуют. Это ты, молодой, ничего в жизни еще не понимаешь. Молоко на губах не обсохло. Шнурок. – Слегка завелся добродушный.

– А ты старый хрыч! Ладно, Иваныч, просвещай. Не томи, – сказал молодой и передвинул зубочистку в другой угол рта.

Добродушный погрозил ему кулаком, за то, что назвал старым хрычем. Потом негромок кашлянул и сказал:

– Человечек этот, не буду называть его имя, экстрасенс. Ну, этсамое, экстрасенсы могут будущее видеть, с духами общаться…

– Мы в курсе. Перед тобой вообще-то приличные люди, а не темнота какая-нибудь, – перебил молодой.

– Ну, это я, на всякий случай… мало ли кто не знал. Так о чем я говорил? А, вспомнил! Ему было видение… что в нашу солнечную систему из глубин вселенной прилетел древний монстр. И видел экстрасенс, что голова его размером с два Юпитера, клыки острые как бритва и размером с Марс, чешуя крепче всякого металла, существующего на земле, а туловище его такое огромное, что им можно тысячу раз окольцевать Землю. Монстр этот плывет из системы в систему, из галактики в галактику и пожирает такие звезды, как Солнце. Одну за другой. И наше Солнце монстр тоже сожрал. Так что нет его теперь. Такие дела, братцы, – добродушный замолк и принялся отхлебывать горячий чай. А потом добавил: – Так что зря мы тут сидим. Время о себе подумать. И о семье, у кого есть. Спасаться надо, а не тут штаны протирать.

Молодой натянул ухмылку и крякнул:

– Тебе, Иваныч, книги надо писать. Глядишь, разбогател бы. Сидел бы сейчас в мягком кресле, строчил бы книги, а не здесь бока об асфальт мял.