Грей - Мальформ

В свете зеленых ламп красные обои с цветочным орнаментом приобретали особенно зловещий вид. Эдит казалось, что ее затянуло в морскую пучину, на самое дно, в логово спрута, который обвил ее своими мощными щупальцами, присосался, сжал, скрутил и никогда уже не выпустит.

Гортензии на стенах превращались в кораллы, губки и морских ежей, побеги вьюнка и плюща – в ядовитые и жалящие нити медуз, разбитые сердца цветков дицентры – в коралловых рыбок – они пока еще кружат вокруг хищника, притаившегося среди водорослей, но как только его щупальца устремятся к более желанной добыче, те в панике закружат вихрем, уносясь прочь.

– Можно войти? – Голос Аддерли все так же настойчиво бился рыбой о двери. В нем вновь появилась нота спокойствия и церемонности, будто он не собирался миг назад вломиться в ее комнату, разрушая на своем пути все, что ему помешает пройти, получить желаемое, узреть.

Эдит лишь приоткрыла дверь, выглянула в зелено-красное марево, сейчас она несколько мгновений смотрела в пустоту коридора, который ей чудился в воображении подводным миром, может каютой затонувшего корабля, аквариумом в натуралистическом обществе или чем-то еще.

Дыхание перехватывало, но она могла контролировать и себя, и свои витиеватые фантазии. Нет, это все не по-настоящему. Она дома. Ее не схватит никакое глубинное чудовище. Бездна не сможет поглотить ее, потому что эта бездна – она сама.

Фигура Аддерли начинала вырисовываться. Возможно, вы бы его не сразу заметили, но Эдит привыкла к такому.

Среди строгости ковровых дорожек, нелепости пышных бутонов на стенах, золоченых рам картин и бахромы абажуров, в самом средоточии затейливой и пульсирующей в полусонном воображении игры цветов – красного и зеленого – появились его глаза.

Вы, вероятно, бы вскрикнули или попросту зажали рот ладонью, увидав подобное в самый первый раз: круглые глаза с горизонтальным зрачком плавали в воздухе. Разумеется, расположены они на голове, а та – на шее, а она, в свою очередь, крепится к телу. У Аддерли есть и конечности. Просто его кожный покров от длительного ожидания несносной Эдит принял вид коридорного окружения – кожу Аддерли покрыли те же самые красные узоры, как на обоях, разбавив это полотно импрессионистов бликами золотого и зеленого.

Прямоугольная полоса света из комнаты девушки скользнула по полу, когда та открыла дверь полностью. Иллюзия развеялась. Тело мальформа стало отражать новую реальность, и теперь перед новоиспеченной ренвуар высилась долговязая фигура, шевельнувшая почти достигающими до пола руками с гибкими пальцами, – таким позавидовал бы любой пианист. Конечности вздрогнули и, изгибаясь в трех углах, сцепились на уровне его груди. Сейчас он напоминал богомола, собирающегося отсечь своему противнику голову.

Одежды он не носил, хотя некоторые (антропоморфные и не очень) мальформы пользовались ею точно так же, как и мы. Само его тело, корпус притворщика, имитировало официальный наряд: кожистые складки и пластины собирались в подобие фрака с жесткими надкрыльями, которые сейчас тихо шуршали от нетерпения.

Голова Аддерли – гладкая и круглая точно речной камень с крапинками – оставалась неподвижной, а вот его глаза странно задвигались – каждый из них вращался в свою сторону. Одно водянистое око вцепилось в Эдит, другое – устремилось вглубь комнаты, к маленькому чудовищу в колыбели. Вертикально расположенный рот приоткрылся:

– Как ты себя чувствуешь? Ты голодна? – изрек он.

– Я бы выпила бренди.

Вы несколько удивлены, вероятно, что явился именно мальформ, а не самолично мать Эдит, но ее саму это нисколько не злило и не изумляло. Сейчас ее мать узрела все то же самое, но глазами Аддерли. Ей даже не нужно выходить из своих покоев. Таков их дар. Но Эдит бы назвала их способность проклятием – постоянно видеть глазами друг друга. Но бывает и хуже: например, общий слух или обоняние – это еще менее полезно, или даже общие думы и сны. Одно дело, что мальформы состоят из твоих мыслей и воспоминаний, совсем другое – постоянно быть одним целым.

Способности мальформов могут быть совершенно разными: некоторые из них могут летать, исцелять раны, заставлять двигаться и летать предметы, создавать материи (пища – не исключение) и многое другое… Про акушеров вы тоже уже знаете…

Они могут делать много чего иного, всего и не перечислить. Институт Формы и тот не смог бы внести все их умения в реестры. Мальформы приходят, чтобы удивлять нас и менять нашу реальность. Чудо из чудес. Болезнь из болезней.