Максим Диденко - Фигурки на стене

Слушая ее, я так ничего и не сказал. Молчал как рыба об лед. Только обернулся вслед за ее взглядом, направленным на рекламку, и стал новыми глазами вчитываться в рукописный текст.

Клей под тетрадным листком в клетку все еще был темноватым от невысохшего клея ПВА, а отрывные номерки развевались на ветру, как бахрома на старом бабушкином покрывале у Игоря дома. Я немного взгрустнулся от этой мысли, потому как своей бабушки я никогда не знал. Мама моей мамы ведь, а я даже не знаю, где она и что с ней; жива ли она вообще? Но быстро пришел в себя, увидев подъезжающий автобус. Он остановился и распахнул передо мной двустворчатые двери-гармошки. Времени на подумать больше не оставалось, потому я сорвал один из номерков, поблагодарил женщину за историю и совет, хоть и не был уверен, что позвоню по оторванному номеру телефона – я взял его больше из-за вежливости, что ли, чтоб показать, что ее слова меня якобы вдохновили, а послушав ее, воспользуюсь советом, – и запрыгнул в салон.

Я тогда и забыл сразу об этом листике. Засунул его в задний карман бриджей, из другого вытащил полтинник и оплатил проезд. Когда я обернулся, на меня, как, собственно, и всегда, пялилось порядка десяти пар глаз, будто бы никогда рыжего худого парня не видели. Бесят!

Я протолкнулся между двумя плотными рядами бабулек с базарными сумками, буквально перекатился по спине какого-то потного мужика в майке и с волосатой спиной, добрался до заднего дивана и плюхнулся на загрубевшую и изрядно затертую жирными задницами обивку сиденья.

Мне тут же захотелось помыться, будто бы меня касались не взгляды, а грязные и вонючие руки, перемазанные отходами. Но куда уж тут денешься? Приходилось терпеть как есть. А чтобы хоть как-то абстрагироваться от окутавшего меня неприятного состояния, я вынул листок с номером телефона и стал думать, о чем бы меня могла спрашивать эта психолог, если бы я все же попал к ней на консультацию или прием, как это у них называется. Наверное, правильнее будет сказать сеанс. Итак, Санни, ты видишь призраков, окей. Принимай эти таблетки три раза в день после еды и вскоре все пройдет. Я всегда скептически относился к людям этой профессии, хотя и совсем не понимал, в чем вообще заключается их работа. В фильмах видел, как ты заходишь в приятно обставленную комнату, пахнущую жопками индонезийских зверушек, ложишься на кушетку, умащиваешься головой в мягкую подушку, скрещиваешь руки на груди и, глядя в потолок, рассказываешь о том, как тебе трудно жить в этом непонятном для тебя мире какой-то девушке в прямоугольных очках в тонкой оправе, со строгим хвостиком из собранных волос на голове, в белой блузе, юбке-карандаше и туфлях на высокой шпильке. Она что-то записывает в своем блокнотике, то и дело перебрасывая ноги с одной коленки на другую и периодически делая умный вид. Затем она что-то спрашивает – обычно это какие-то наводящие вопросы, дает дельный совет, выносит вердикт и говорит, что до конца сеанса у нас осталось десять минут, потому ты можешь либо проваливать к чертовой матери, а потом возвращаться через неделю для продолжения, либо пососать конфетку со стеклянной вазочки на столе и молча поваляться на диванчике, пока она вносит в блокнот какие-то заметки и результат анализа твоего психического состояния, чтобы позже обсудить ситуацию на собрании коллег мозгоправов.

И знаете что? Мне в тот момент настолько стало интересно убедиться в своей правоте, что я плюнул на визит домой и на следующей остановке вышел из автобуса. Сперва я прикинул, сколько у меня есть денег, чтобы в случае чего не остаться с носом, затем набрал с листика номер телефона и позвонил.

На том конце я услышал на удивление приятный женский голос. Будто бы со мной говорила девушка лет двадцати четырех. Я чуть было не хихикнул в трубку, думая, чему меня может научить такая девочка? Да, она явно старше меня на несколько лет, но ей же не сорок с копейками, а за плечами еще двадцатка живого опыта работы с психически неуравновешенными людьми. Я одернул себя, понимая, что пошел уже не в ту степь, ведь реальными психами занимаются не психологи, а психиатры. Но из-за всех этих мыслей пропустил заданный девушкой вопрос.

– Извините, связь плохая, можете повторить? – попросил я, пытаясь выкрутиться из неловкой ситуации.

И она снова запела своим ангельским голоском.

Так мы и познакомились с Ириной Сергеевной, девушкой тридцати двух лет, как гласил полис и несколько благодарственных грамот и сертификатов об очередных повышениях квалификации в рамках на стене ее кабинета. Я приехал к ней в тот же день – у нее было свободное окно, потому она согласилась меня принять прямо в тот же час, указав адрес, куда мне следует подъехать для первичной консультации.