Максим Диденко - Фигурки на стене

Классная, конечно же, услышала нашу беседу и подняла нас, расспрашивая, о чем таком мы болтаем, что интереснее темы вычитания простых математических чисел (извините, насчет математики я сымпровизировал, ведь чего-чего, а предмета, якобы изучаемого нами в тот момент, хоть убейте, не помню). Ну он и выложил все как на духу, рассказав, что рассматривал ярко-белые солнечные блики, падающие на мое веснушчатое лицо через очки – зайчиков. Ну и глядя на это, ему на ум пришло слово «Санни». Весь класс покатился хохотом, хотя, я абсолютно уверен, никто и малейшего представления не имел, что это слово на самом деле означает. Но поржать – дело, конечно же, святое.

Учительница тогда слегка улыбнулась и усадила нас обратно, попросив впредь вести себя потише. Но этот день вошел в мою личную историю очередным ужасом – я из Андрея превратился в Санни. Потом я узнал, что это означает солнечный или освещенный солнцем. Проще говоря – солнышко, блин! Представляете этот ужас, когда несколько десятков мелких говнюков хором зовут тебя «солнышко»? В нашей школе на тот момент было три вторых и два третьих класса. Многие между собой общались и дружили, потому молва о рыжем очкастом солнышке разлетелась вмиг.

А вот Игорю это очень даже понравилось. И я ему, видимо, тоже понравился. Нет, не думайте даже ни о какой романтике, фу, правда! Дети же, ну!

Он, наверное, заметил, что со мной никто не общается, потому как на переменах я ни с кем не кучковался, как это делали все остальные дети, сбиваясь в группки по три или пять человек. А сидеть в классе не разрешали – классная зачем-то нас всех выталкивала погулять на перемене по коридору, а лучше на улицу выйти и подышать свежим воздухом. Игорю тоже еще не с кем было поговорить, а так как он пока что контактировал только со мной, пусть и в достаточно странной форме, то решил с меня и продолжить знакомство с новой школой. Как сейчас помню, он спросил, действительно ли у меня плохое зрение и как это вообще по ощущениям. Я снял очки и попросил его показать мне несколько пальцев. Когда я трижды ошибся в количестве пальцев, он рассмеялся и предъявил мне, что я шучу. Якобы не бывает такого, чтоб человек ну прям настолько плохо видел. А смех, как всем известно, дело заразительное. Так мы и подружились с Гариком. С тех пор я только с ним и общался из ровесников. В его компании было гораздо легче преодолевать детские трудности, потому как только он меня и понимал. Точнее сказать, ничего особо из ряда вон выходящего в моем мире не происходило – все как нельзя просто: кто-то доколупался, чем и испортил настроение, а Игорь парнем бойким всегда был, потому всегда себе в радость заступался за меня, лишь бы отмутузить кого-нибудь; или же сам себе чего накручу в голове, чего нельзя ни объяснить нормальному человеку, ни распутать самостоятельно – мне так казалось. Потому и делил все с единственным другом, с которым мы, как говорится, сквозь года в огонь и воду. Только он меня понимал? Не знаю… Понять мог, наверное, любой, но именно он хотел понимать, а я хотел слушать и слышать его. Потому у нас и завязалась крепкая дружба. Та сама, которая не на словах, а на деле, понимаете? Вы счастливы, если знаете, что такое настоящая дружба.

Также именно он поддерживал меня в тот период, когда со мной случилось то, что случилось. Что? Нет, я не пытаюсь юлить или говорить загадками. Я просто и сам все еще не понимаю, почему все произошло вот так и почему именно со мной.

И года шли. И те времена тоже прошли. И я уже не тот, и жизнь уже совсем другая. Но проблема из головы никуда не делась. Прошла гребаная куча лет, а я по-прежнему каждый день терзаюсь теми же мыслями и вопросами, во главе которых вопрос «почему?»

Теперь я достаточно рослый парень. И пускай на моих костях все еще висят шмотки как на тремпеле – худой как щепка, – я все же приобрел более-менее человеческие очертания. Да, все такой же рыжий, с интересными повадками, но не забитый и не закомплексованный (в этом непосредственная заслуга Гарика, спасибо ему за это).

– Ты просто заколебал, Санни, ну! Когда ты уже научишься загибать трехэтажным или сразу бить в морду, вместо того чтобы разговоры свои разговаривать, пытаясь достучаться до того орешка, что между ушами у задирающих тебя кретинов находится? – говорил мне Гарик каждый раз, когда я совершенно непонятным для себя образом влипал в очередную странную историю с каким-нибудь говнюком из нашего или соседнего района.

Да, я учусь понемножку, правда. Просто я всегда был убежден, что многие вопросы можно решить словами, а не кулаками…