Дмитрий Сафонов - Библиотека

Ему не терпелось задать Пинту несколько вопросов.

Трехцветная собачка («пес! Кобель», – подумал Стратонов; в этом не оставалось никаких сомнений), подняв заднюю лапу, деловито описывала столб с указателями: «Амбулатория», «Спорткомплекс», «Столовая», «Общежитие № 4» и так далее.

Забыв предостережение Пинта, Евгений ринулся к нему.

– Послушайте, Оскар… Карлович. Откуда вы это узнали? И что означает "virgo"?

Пинт что-то процедил сквозь зубы (что-то, не слишком вежливое и даже не слишком пристойное, как показалось Стратонову) и, резко развернувшись, быстро пошел прочь.

– Да постойте же! – воскликнул Евгений.

– Я вас предупредил – ни в коем случае не подходите. Нас не должны видеть вместе.

– Ладно, ладно… Вы только скажите, что значит "virgo"?

Пинт, не отвечая, шел вперед.

Стратонов тремя большими скачками нагнал блаженного ясновидца и схватил его за плечо.

– Да в конце-то концов! Что вы мне тут концерты устраиваете? Почему нас не должны видеть вместе? То вы сами набиваетесь мне в помощники, а то – бегаете от меня, как девочка! Что случилось? Какие проблемы?

Пинт остановился. Он посмотрел Стратонову прямо в глаза и медленно, отчеканивая каждое слово, произнес.

– Этой ночью я убил человека.

Некоторое время он стоял, по-прежнему не сводя с ошеломленного опера глаз.

– Вы бы все равно узнали об этом. А сейчас… Если вы попробуете меня задержать… – он говорил тихо и спокойно, но Стратонов без труда уловил в его голосе скрытую угрозу. – Лучше даже не пытайтесь.

Евгений убрал руку с его плеча.

– Кого? – против воли вырвалось у него.

– Хранителя, – был ответ.

Стратонов стоял, медленно переваривая услышанное.

– Я не хотел, – сказал Пинт. Это звучало, как оправдание, но он и не думал оправдываться. Во всяком случае, Стратонов не услышал в его интонации даже оттенка раскаяния. – Он проник в мою квартиру и пытался меня убить. Я не видел другого выхода.

– Хранителя библиотеки? – Стратонов опять представил себе сгорбленного старичка в очках-лупах.

– Да… Пошли, Джек! – Пинт снова двинулся вперед.

На ходу он обернулся и как бы нехотя бросил:

– "Virgo" – это девственница. Они все – девственницы, и это – самое важное.

Он шел вперед, не зная, зачем и куда. Нет, в общих чертах его планы рисовались достаточно ясно: уберечь ТЕТРАДЬ и вернуть Майю. Правда, Пинт сознавал, что эти планы довольно противоречивы. Чтобы сохранить сверток, ему следовало держаться подальше от Горной Долины. Чтобы вернуть Майю, ему нужно было немедленно отправляться туда.

Ну что ж? По крайней мере, и в том, и в другом случае он должен во что бы то ни стало оставаться на свободе.

Его признание Стратонову явилось неожиданностью для него самого, однако… Рано или поздно о трупе, лежащем в его квартире, стало бы известно. В самом деле, не рубить же его на части топором и не выносить на помойку?!

Стандартная – шесть штук – полоска фотографий размером три на четыре. Вот она, та самая мина, на которой он подорвался. Шесть Лизиных фотографий.

По странной – или злой – иронии Судьбы, нынешние события тоже оказались так или иначе связаны с фотографиями – точно такими же, три на четыре.

Что это? Совпадение? Или еще один ЗНАК?

Пинт не знал. Он был всего лишь КНИЖНИКОМ, а книжник – это не тот, кто знает ответы. Скорее, это тот, кто правильно формулирует и задает вопросы.

Пинт, сам того не подозревая, шел по направлению к железнодорожному вокзалу. Денег все равно не было, но ведь надо было куда-нибудь идти?

Когда он обернулся, то увидел Стратонова, неотступно следовавшего за ним по другой стороне улицы. "Вот ведь привязался, а? Чего он от меня хочет?".

Он усмехнулся – настолько глупо звучал этот вопрос. Чего же еще мог хотеть Стратонов, кроме как задержать и обезвредить опасного преступника?

Пинт свернул в переулок и побежал. Добежав до угла дома, он повернул еще раз и бросился в проходной двор.

Он слышал дробный топот шагов за спиной.

Стратонов увидел, как мужчина в линялой защитной футболке и с трехцветным псом на поводке («самый странный тип из всех, кого мне приходилось встречать!») ускоряет шаг и скрывается за углом.

Евгений тоже прибавил шагу.

Пинт свернул в проходной двор, но Стратонова это не смутило. Он знал эту часть Александрийска, как свои пять пальцев; когда-то, в детстве, он провел здесь много времени, играя с приятелями в "войну" и в "двенадцать палочек".