Дмитрий Сафонов - Библиотека

Он отдал папку секретарше, на ее вопрос: "А что, собственно говоря, случилось?" неопределенно покрутил пальцами в воздухе и вышел.

В деканате мехмата повторилось то же самое. Различались небольшие детали. Ну, например, Марина была родом из села Меревское, но с восьмого класса училась в физико-математическом интернате города Александрийска, который окончила с золотой медалью. Атмосфера общежития была ей знакома: такая девушка не могла исчезнуть без веской причины. Марине было семнадцать.

Стратонов отрезал одну фотографию и взял себе. Их осталось три.

Он сказал "спасибо" секретарше, молодой и веселой девице с огромными, словно она затолкала в лифчик воздушные шарики, грудями. Девица отчаянно строила ему глазки, но его это ничуть не трогало. Девица поджала губы: мол, "как хочешь", и развернулась к нему спиной. Стратонов сказал спине "до свидания" и ушел.

Дальше его путь лежал в исторический деканат, этажом выше.

Здесь секретаршей была мечтательная дама средних лет с пышным жабо, выглядывающим из-под жакета старинного кримпленового костюма. Стратонов помнил, что его мама на фотографиях ранних лет часто была одета в подобный костюм.

Он не успел изложить суть дела, как дама заломила худые, унизанные кольцами и браслетами, руки, и начала в голос причитать: "Что вы говорите? Пропала? Боже мой! Боже мой! Что делать?".

Стратонов попытался ее успокоить, но ощутимого результата не добился. Дама продолжала бегать по огромному помещению, ловко лавируя между столами и стульями и успевая отвечать на телефонные звонки, раздававшиеся беспрестанно.

– Да! Исторический! Нет. Нет, говорю я вам! Он вышел. Сегодня уже не придет. До свидания! – трубка с грохотом опускалась на рычаги, и далее следовало:

– Боже мой! Какой ужас! Что вы говорите! Этого не может быть!

Затем раздавался следующий звонок, дама брала трубку и держала ее чуть на отлете, чтобы не повредить прическу – такую же пышную, как жабо на груди:

– Да! Исторический! Нет, пересдачи для второго курса будут в конце августа. Что вы так убиваетесь – у вас еще полтора месяца на подготовку! За это время можно выучить язык древних шумеров. Нет. Нет! Все. До свидания.

Трубка снова летела на рычаги, а экзальтированная дама, картинно прижав кончики указательных пальцев к вискам, восклицала:

– Боже мой! Что вы говорите! И это творится на нашем факультете!

Стратонов хотел было сказать, что то же самое творится на мехмате и физическом, но передумал. Он опасался, что дама с криками: "Кошмар! Что вы говорите! Все пропало!" выпрыгнет в окно.

Наконец она принесла ему нужную папку, и Стратонов стал быстро заполнять страницы блокнота.

Дама стрекотала где-то над ухом, и до Стратонова не сразу дошло, что он листает совсем не то дело: Шиловой, но не Алены, а Ирины. Однофамилицы. Но к тому времени он уже переписал все содержавшиеся в папке сведения в блокнот и собрался было отрезать одну фотографию от общей полоски. И что-то его остановило. Какая-то мелочь. Он даже сам не понял, какая.

Стратонов перевернул обложку папки и увидел: Шилова Ирина.

Им овладела досада. Черт! Если бы эта тетя умела держать себя в руках, он бы не потратил время зря и не выглядел в собственных глазах таким непроходимым идиотом.

– Вы дали мне не ту папку, – стараясь сдерживаться, сказал он.

Дама закатила глаза:

– Что вы говорите? – похоже, эти три слова вылетали из нее так же просто и естественно, как из Стратонова – "Здравствуйте. Я из милиции. Оперуполномоченный…" и так далее. Поэтому он не стал ее винить: просто сидел и терпеливо ждал, пока дама принесет ему другую папку.

Он перечеркнул косыми линиями то, что выписал из дела Ирины Шиловой, и начал новый лист.

"Алена Шилова. Проживает: город Белев и домашний адрес. 18 лет. Ага! Ничего нового. В аттестате – одни пятерки. Сдает только профилирующий; экзамен – послезавтра. Хорошо".

Он потянулся за ножницами, и снова его охватило неясное чувство, что он совершает какую-то оплошность.

"Так. Четыре фотографии. Одну отрезаем. Остается три".

Он положил фотографии всех трех девушек вместе, написал на обороте каждого снимка фамилии, чтобы не перепутать, и поискал глазами листок бумаги. Завернул фотографии в белый лист и сунул в удостоверение – чтобы не намокли от пота; красная обложка из искусственной кожи – надежная защита. В блокноте тоже не намокнут, но оттуда они могут выпасть.

Все. Он не собирался задерживаться здесь ни минуты. Попрощался с дамой – она все говорила и пыталась схватить его за руку, но Стратонов ловко уворачивался – и мелкой рысью побежал к двери.