Максим Кабир - Мухи

«Вечером, — решила она. — Этим вечером, да».

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Ни о чем. — Она дотянулась травинкой до его ноздрей. Рома поморщился и чихнул.

— Алексина! Не хулиганьте.

— Мама в ночь уходит, — сказала Саша невзначай, — останешься у меня?

— Конечно, — сказал он, и глаза забегали от радости и волнения, а руки так просто рехнулись.

— Пожарим поп-корн… — Саша потянулась лениво. Выгнулась, чтобы купальник облегал грудки. Показалось, или Ромка облизнулся?

Где-то далеко загрохотало. Саша повернулась. Тучи сгрудились на западе. Они висели там и вчера, но не подтвердили синоптические прогнозы. Дождь поливал верховье Волги.

— Будет гроза, — сказал Рома, — наконец-то.

— Тем более, придется тебе меня защищать, — заметила Саша.

— Буду твоим личным дьяконом.

Семья ушла, опасаясь ливня, и они тоже снялись с места. Но небо не проронило ни капли. Тени велосипедистов вязли в душном воздухе. Не спеша, они доехали до одинокого махонинского дома.

Около подъезда, в окружении сумок, стояли Абрамовы с малышами.

— А мы на море едем, — похвастался мальчик, нахлобучивший моряцкую бескозырку.

— Круто! — сказала Саша. — Нас возьмете?

Мальчик поискал в носу зеленый клад, взвесил за и против.

— Да нет, вы нам не надо.

— Зато честно, — хохотнул Рома.

Они расстались до восьми. Саша проводила маму на работу и приняла душ. Опустошила баночку персикового геля, натерлась кремами и скрабами. Примерила у зеркала черные кружевные трусики. Спереди они были прозрачными и не скрывали подбритый кустик волос. Эффектно, но не слишком ли развратно для первого раза?

Подумав, Саша остановила выбор на белье поскромнее, белом, с красными рюшками. Надела бежевое платье. Повторно прошлась бритвой по голени. Интересно, а Рома переживает, собираясь к ней на ночевку?

По тамбуру прошлепали шаги. Саша кинулась к дверям.

— О, это вы, тетя Света.

— Извини, что разочаровала, — соседка отдала горячую тарелку с вишневым пирогом, — по кусочку тебе и маме. Но ты можешь съесть все с Романом, я утром принесу еще.

— С чего вы взяли, что Роман…

— Здравствуйте, теть Свет. — Рома вынырнул из-за спины.

— Веселитесь, детки. — Соседка подмигнула Саше и ретировалась, весьма довольная чем-то.

— Маме все разболтает, — вздохнула Саша.

— Что такого, просто гость забежал.

— Ага, — она кивнула на бутылку в руках Ромы, — мама — на смену, он — с шампанским, а я тут в платье.

— Изумительное платье, кстати.

— Спасибо, старалась. Главное, гость, уйди до половины седьмого.

— И духу моего не будет!

Запахло жареной кукурузой. Они клевали зернышки из миски, ели пирог и смаковали холодное шампанское. Посмотрели две несмешных, зато романтичных комедии. Переместились на кровать. Напряженная улыбка прилипла к Роминой физиономии.

— А что ты сказал родителям?

— Что иду к своей девушке.

— Так ты говорил им про меня?

— Они жаждут тебя увидеть.

Саша положила ногу на ногу, платье сползло по бедру. Она притворилась, что не замечает. Рома нервно дернул кадыком.

— Ксеня звонила, — вспомнила Саша.

— Как она? Как Эд?

— Эд объелся котлет. Кажется, Ксеня втюрилась в тренера по фитнесу. Прощай, Эдька, не поминай лихом.

— Жаль его.

Рома затих и вдруг резко прижался к ней и стал осыпать поцелуями щеки и ключицы. Обескураженная напором, она замерла. Поцелуи, как мотыльки, трогали кожу. Сладко. Хорошо. Руки накрыли грудь, Рома проверял, что ему дозволено, а что нет. И выяснилось, что дозволено почти все.

Прерывисто дыша, он заглянул ей в глаза.

— А ты уже?..

— А… — Она улыбнулась. — Да. А ты?

— Конечно. Ты хочешь, я… мы… не обязательно спешить…

Она отодвинулась и сняла платье, явив его ошеломленному взору гладкое обнаженное тело. Он набросился, пробуя на вкус и на ощупь. Жадно и нежно одновременно.

— У тебя есть? — спросила она, заставляя его прерваться.

— Да… папа мне… то есть я купил.

Он встал к ней спиной, голый в мерцании компьютерного монитора. Сгорбился, фыркая. Зубами вскрыл упаковку, завозился.

— Вот так! — сказал он.

Лег на нее, ждущую. Забормотал себе под нос. Она прислушивалась к голосу и к ощущениям. Рома не попадал, забавно сопя и ворча.

— Дай я. — Она взяла его у корня, повертела, как игрушку, приподнялась, рассматривая.

— Что-то не так? — насторожился он.

— Все хорошо, — заверила она, — более чем.

И направила, указала путь.

Он охнул. Конвульсивно сжался. И кончил почти сразу.