Максим Кабир - Мухи

Священнику исполнилось шестьдесят. Поседела его борода, поредели космы. Но взгляд не потерял цепкости, баритон — уверенности и мощи. Он отслужил утреню и намеревался трапезничать в келье. У отца Владимира был просторный дом, но питаться он предпочитал наверху, любуясь из бойницы колокольней.

— Батюшка, — окликнул алтарник, — вас спрашивают.

«Поесть не дадут», — насупился отец Владимир.

У солеи переминалась с ноги на ногу девушка в длинном платье и косынке. Опытный священник определил, что в церкви она не частая гостья. Девушка явно испытывала неловкость и сомнения.

— Про цену не заикайся, — наущала ее алтарница, — сколько не жалко заплати.

— Вы ко мне?

У девушки было прехорошенькое личико и необыкновенные васильковые глаза. Из-под косынки выбились короткие каштановые кудри. Виднелся рисунок на изнанке платка: логотип группы «Нирвана». Отец Владимир улыбнулся в усы.

— Слушаю вас.

— Святой отец, — начала девушка, — меня Сашей зовут. Я хотела вас попросить…

— Смелее.

— Возможно ли освятить дом?

— Нет ничего невозможного.

— Не совсем дом. Подвал многоквартирного здания.

— Подвал? — озадачился отец Владимир. Подвалы он еще не крестил. Что-то во взгляде Саши насторожило его. Чтобы современная девушка сама пришла просить о требе?

— В этом доме… случалось всякое. Самоубийства. И жильцы пропадали без вести. Под подвалом есть комната. Я знаю, что в ней в конце девятнадцатого века медиумы проводили ритуалы.

— Любопытно, — священник огладил бороду. — Я могу приехать завтра.

Лицо Саши просветлело.

«Напугана ты, бедняжка», — подумал отец Владимир.

— Чистую скатерть приготовьте и маленький столик. Хотя стул тоже подойдет. На улице лавка стоит. Купите наклейки с крестами и елей. Адрес у вас какой?

— Первомайская, один. Это от Речного…

— Я по навигатору отыщу.

Она продиктовала номер телефона, и он вбил его в свой мобильник.

— Святой отец…

— Отец Владимир.

— Отец Владимир, — она густо покраснела, — а вы так приедете?

Она смотрела на священническую епитрахиль, фелонь.

«И впрямь сама ко мне пришла, втайне от близких».

— Я переоденусь на месте. Подходит?

— Да! — засияла она. И словно намеревалась расцеловать настоятеля. Но, опомнившись, посеменила к выходу.

Отец Владимир зашагал в келью и вскоре полностью сосредоточился на свиных биточках и гречневой каше.

— Ты в Бога веришь?

— Не особо, — сказал Рома. Они сидели на балконе четвертой квартиры, созерцая двор и убегающую к Речному тропинку. Детишки затеяли пикник, сербали понарошку из кукольных чашек и сахарили песком. Сашина мама ушла на работу.

Рома смирился с тем, что подруга пригласила батюшку, хоть и раз десять назвал ее сумасшедшей.

— Ну как, — рассудил он вслух, — мы привыкли, что Бог нам должен. Люди ходят в церковь и просят, просят, просят. Здоровья им подавай, счастья, благополучия. А Богу что? Раньше ради него на смерть шли, за Гробом Господним. Вон те малые уже вполне могли участвовать в детских крестовых походах. Приснится сон — человек продает все свое имущество и бродит по миру, проповедует слово Божье. Святой Игнатий требовал, чтобы римляне скормили его львам в Колизее. Средневековые христиане специально плыли в Японию, чтобы принять мученическую смерть. Вот тогда верили. А сейчас — освятил кулич, нацепил иконку в автомобиле, и хорош, уже православный до мозга костей.

— Это прямое оскорбление чувств верующих, — улыбнулась Саша. — Уголовная статья.

Из-за зарослей шиповника выехала машина. Солнечные блики играли на лобовом стекле. Скромный провинциальный священник управлял «пежо».

Саша привстала.

— Обещай, что после ты забудешь про привидений.

«Про мертвецов», — мысленно поправила она. Ей понравился деревянный храм в километре от конно-прогулочного комплекса. И отец Владимир понравился. Его сильная обволакивающая энергетика.

— Даю слово.

— Рискнешь опять спуститься в подвал?

— Ради безмятежного сна.

«Пежо» припарковался под сенью рогоза. Священник вылез из салона. Вместо церковного наряда — хлопковые штаны и футболка. Без торжественного облачения он походил на дровосека. Или на тяжеловеса пенсионного возраста. Покатые плечи. Широкая грудь. Привыкшие к работе руки.

Он рассматривал дом, хмурясь, почесывая бороду пятерней.

— Мы вас видим, — крикнула Саша.

С отцом Владимиром они пересеклись на первом этаже. Священник изучал пилястры, кафельную облицовку.