Альбина Нури - Другие хозяева [СИ litres]

Ирина глумливо улыбалась. Томочка не могла сообразить, как так вышло, что эта женщина настолько сильно изменилась.

– Почему вы измываетесь надо мной? – спросила девушка. Вопрос прозвучал жалко. – Зачем все это?

Ирина чуть приподняла свою куклу и проговорила, обращаясь к ней:

– Посмотри, милая! Это убогое создание спрашивает о моих планах! Разве не глупо?

Она засмеялась и махнула рукой:

– Иди, ложись. Хватит торчать тут.

Томочка не смогла ничего ответить: рот наполнился вязкой слюной, зубы были будто смазаны смолой.

Стоять было невозможно, и девушка покачнулась.

Ирина подскочила к ней, небрежно взяла под руку и поволокла в спальню.

– Не сопротивляйся. Не мучай себя, все равно ничего не поймешь. Такие, как ты, слишком ограниченны, чтобы видеть дальше своего носа.

Они подошли к кровати, и Томочка легла. Ирина набросила на нее одеяло.

– Я пойду на кухню. А ты будь любезна, не делай глупостей, о которых придется пожалеть. Закрывай глаза.

Ирина положила руку ей на лоб, и Томочке показалось, что ее прижгли железом: жаркая, оглушающая боль полоснула по черепу. Девушка помимо воли сомкнула веки.

– Умница.

«Нужно позвать кого-то на помощь», – подумала Томочка.

– Никто не поможет, – услышала она. – Некому помочь.

Того, как закрылась дверь, Томочка уже не услышала, погрузившись в призрачный полусон-полуобморок.

Томочка засыпала и просыпалась много раз. Тело ломило, кожа пылала, как при высокой температуре. Ей было то холодно, то душно, и тогда она пыталась сбросить ставшее невыносимо тяжелым одеяло, но никак не могла с ним совладать: руки не слушались.

Открывать глаза было больно, но когда Томочка все же делала это, то не могла понять, какое сейчас время суток: перед глазами висела пелена, сквозь которую ничего было не разобрать. Вроде бы пару раз она замечала рядом с собой Ирину, которая стояла и смотрела на нее сверху вниз, но вполне возможно, что это ей лишь снилось.

Томочка словно бродила где-то, блуждала по болотным топям и заброшенным селеньям, уходя все дальше и дальше от реальности, и не могла отыскать обратной дороги.

Она и себя уже толком не помнила, и всего того, что было прежде важно и дорого, не воспринимала частью своей жизни.

А потом вдруг пришла в себя – как-то сразу, резко, без перехода. И вспомнила все, и испугалась, что же с ней такое.

– С возвращением, – сказала Ирина, которая сидела, придвинув стул к кровати.

Томочка хотела ответить, но не сумела: челюсти будто свело судорогой, никак их не разомкнуть. Силилась, но не могла произнести ни слова, точно забыла, как это делается. Вместо звуков человеческой речи из горла вырвалось жалобное мычание.

– Не старайся, милочка, – хищно улыбнулась Ирина. – Ты ничего не сумеешь произнести. Я бы предложила тебе «разговорный» блокнот, но боюсь, что и написать ты ничего не сможешь.

Вспомнив, что не могла отбросить в сторону одеяло, Томочка попробовала пошевелить руками – ничего не вышло. Непослушные, чужие, они казались мертвыми и высохшими, как ветки китайской розы.

«Что ты со мной сделала?» – выкрикнула Томочка, но крик умер внутри нее, отозвавшись головной болью.

Ирина тихонько засмеялась.

– Согласись, полезно иногда поставить себя на место другого человека! Этому ведь учат хороших девочек и мальчиков: сопереживанию, умению представить себя в шкуре ближнего. И как тебе в теле инвалида? Нравится?

Томочка замотала головой, чувствуя, что ужас накрывает ее, а паника туманит мозг. Она снова замычала, пытаясь встать с кровати, но тело было неповоротливым, словно бы закованным в металлические доспехи.

Ирина встала со стула.

– Тебе нужно есть. Сейчас я накормлю тебя. Но прежде в туалет свожу – не убирать же мне за тобой.

Она убрала одеяло и грубо потянула Томочку за безвольно лежащую руку, поднимая с кровати. Словно глубокая старуха, девушка поднялась с постели, с трудом устояв на ногах. Ирина, не особо заботясь о том, что она едва может идти, волоком потащила ее за собой. Томочка кое-как переставляла ноги, несколько раз чуть не упала.

– Давай же! – раздраженно бросила Ирина. – Я уже водила тебя вечером и утром, ты просто не помнишь. Идти ты пока можешь, не придуривайся.

«Пока», – эхом отозвалось в сознании Томочки.

«Вечером и утром» – то есть уже позади вечер воскресенья и утро понедельника? За окном темнеет, значит, сейчас вечер понедельника?

Илья обещал позвонить, когда вернется из поездки на то предприятие в горах, где нет связи. Наверняка он позвонит сегодня или, в крайнем случае, завтра, а уже послезавтра приедет в Быстрорецк!