Руслан Передельский - Чугунные облака

Макс, подойдя к своей девушке сразу же бросился целоваться. Но неожиданно для него, она сделала один шаг назад. Впервые за те полгода, что они встречались.

– Сейчас не время – улыбнулась она, отведя глаза в пол.

Ей не хотелось целоваться. Не понятно из-за чего. В её голове прочно засели прозрачные голубые глаза, тесно переплетающие в своём взгляде дерзость и грусть.

Валентин. Так его звали. Новая дилемма Каролины. Парень-загадка, появившийся в её жизни всего на пять минут, но успевший застрять в голове надолго.

Всё свободное время после уроков я нудно разбирал многочисленные пыльные коробки с моими вещами, пытаясь хоть как-то вписать их в общий интерьер комнаты. Дизайнер из меня отстойный. Выглядело это всё как обычный не аккуратный подростковый бардак. Ну и пофиг. Обведя быстрым взглядом комнату я плюхнулся на кровать, взяв в руки книгу «Над пропастью во ржи», в которой после переезда знатно замялись корешки.

Я был у конца. Книга могла бы показаться до смерти банальной, если она не была бы такой жизненной.

«Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак». Чёрт, в этом есть своя доля смысла. Наверное, именно сейчас я чувствую это так сильно, как не чувствовал никогда. Хм, «над пропастью во ржи»… После последней странички название заиграло по новому. Хоть и герой так и остался странным мудаком.

Обожаю лежать на кровати. Да, я знаю что мой возраст ещё не перевалил за семьдесят, чтобы любить это делать. Да, я знаю что в моём возрасте парни сбегают из дома, колятся и идут грабить банки. Но чёрт возьми, мне нравилось укутаться в белое мягкое одеяло и смотреть на солнце, медленно опускающееся за плотную стену елей.

Снаружи бродит убийца. Может быть, это тот кого я вижу каждый день в классе. Может быть, это старый седой педофил. Может быть, безумный религиозный фанатик. Всё может быть. Но как же я не хочу капаться в смертях. Быть детективом – всю мою жизнь это словосочетание казалось особенно заманчивым. Загадки. Опасность. Ощущение того, что твоя жизнь доверху набита поворотами, коих ты никогда не ждал.

В детстве я часто брал в руки бабушкину лупу, и после прочтения очередного тома «Братьев Харди» отдавался фантазиям. Сосед считал что соседский парниша чокнутый: «почему он залез на забор и думает, будто я опасный грабитель?». Одноклассники, теряя ручки и линейки под партами полагались на мой дедуктивный метод.

Тогда казалось, что встревать в неприятности и опасности – безумно круто. Настоящая жизнь – это жизнь наполненная приключениями.

Со временем это утверждение выползло из головы.

Передо мной, прямо перед самым носом разворачивалась покрытая мраком загадка. Страшная тайна, на которую все боялись взглянуть вблизи. Ни у одного человека этого города не хватало духу. Женщина, которая не стареет? Девочка, которая отчаянно пыталась убежать с места аварии? Распятый на кресте интернет-мем? Согласитесь, кому хватит отваги прикоснуться к стольким вопросам без ответа?

Впервые за жизнь мне не хотелось ни в кого играть. Я – обычный подросток. Я буду держаться на расстоянии километра от того треша что тут происходит. По канону жанра я должен всунуть любопытный нос в самую гущу. Не-а, не пройдёт.

«Вла-а-а-д» – протяжно, как сирена полицейской машины, завыла моя мама. Она хотела, чтобы я сходил за порошком.

«Порошок нужен так срочно?» – обиженно переспросил я.

А она такая: «А у тебя есть дела важнее?», а я такой «Ну я на кровати валялся». В общем, как не удивительно я нехотя выполз на улицу мечтая о тёплой уютной постели. Сам вид пустынной улочки городишки навивал жуть.

Солнце ослепило глаза, привыкшие к полумраку уютной комнаты. Птицы так горланили свои трели, что «пением» это явление не назовёшь. Они орали как в последний раз. Орали, будто секунду назад их подстрелили охотники. Орали, словно хотели мне что-то сказать.

Маленький воробушек пролетел мимо меня, чуть не врезавшись крохотной головкой в мой волевой открытый лоб. Взмахнув крылышками, он поднялся ввысь и сел на телевизионной антенне, торчащей из серой крыши нашего дома.

Ни одной живой души на улице так и не появилось. Прекрасный уютный район, брошенный жителями, будто узнавшими о зомби-апокалипсисе. Ни одного соседа, который бы мерзко сверлил какую-то дрянь во дворе, мешая окружающим. Ни ругающейся супружеской пары, кидающей в друг друга посуду. Ни достающих детей, визжащих как не в себя. Пусто. Лишь невысокие дома в два-три этажа, не смыкая глаз наблюдающие друг за другом.