Руслан Передельский - Чугунные облака

Валентин не изменял своему стилю, надев уже малость изношенный костюм адидас и убитые, жаждущие отправиться на покой кеды.

Парень не сдерживал восторга при виде девушки. Он позволял довольной улыбке проникнуть на своё лицо, прогонял напыщенную уверенность и сдержанность. Она его расковывала, разоблачала. Возможно, с ней он не был собой настоящим, как поётся в многочисленных песнях мальчиковых поп-групп. Он становился намного лучше.

При виде его лица в памяти Каролины прояснились несколько обрывков снов с участием Валентина. Он стал первым человеком, не отпускавшим её даже во время ночных грёз. Первым реальным человеком, с которым она увидела эротический сон.

Теперь эти сны повторялись каждую ночь. Иногда тревожные, иногда приятные. Иногда она откидывала одеяло и вскакивала в холодном поту. Иногда она нехотя продирала глаза, желая видеть это ещё и ещё.

Порой вспоминать свои же сны было стыдно. И индейский ловец снов, купленный на экскурсии в Аризоне, не помогал.

Валентин, даже не оглядываясь, перебегает дорогу.

Каролина вспоминает сегодняшний сон: она сидит на стуле перед зеркалом и внимательно разглядывает своё отражение. Длинные светлые волосы, укрывающие плечи как одеяло, бледная кожа, пухлые губы, всё переливается и искрится яркими звёздами. Она выглядит будто упала с ночного неба – холодной и неземной.

В окно стучатся. «Тук-тук-тук». Она подскакивает со стула и без лишних раздумий распахивает форточку. На подоконник вылазит Валентин, заключая девушку в своих объятиях.

Он обходится с ней как с половой тряпкой: вцепившись в плечи толкает из стороны в сторону, при этом покрывая тело миллионом поцелуев. Он груб, бесцеремонен, а она и слова вымолвить не может.

Парень толкает её на кровать, наваливается сверху и продолжает начатое. Сжимая её руки, он медленно царапает запястье Каролины. Ногти выпиваются в кожу всё глубже, алая кровь капает на белоснежное одеяло. А он, между тем, и не собирается останавливаться. Всё азартнее сжимает её ладони, крови становится больше, кровать окрашивается багровый.

Оглядываясь по сторонам, девушка с ужасом понимает, что лежит в крови, как труп в старых детективах.

«Обворожительная блондинка найдена на кровати в своём особняке мёртвой»

Самое страшное в этом сне, что ей нравилось. Она дрожала, боялась, ужасалась вида крови на отдала бы всё, чтоб этот сон продолжился.

Но она трусливо подскочила, чуть не пробив головой балдахин, и прервала столь приятный сон глупым страхом.

Валентин, перейдя дорогу, подходил всё ближе к дому. Белые кеды уверенно шагали по выложенной камнем дорожке.

– Доброе утро, кого ты ждёшь? – кокетливо улыбаясь спросила Каролина.

– Да так, одну ослепительную блондинку.

– Может я могу тебе помочь?

– Да, наверное. У неё ослепительные пухлые губы и очаровательная улыбка. Каждый раз, когда она улыбается моё сердце начинает биться быстрее. А когда смеётся, сердцебиение и вовсе прекращается. Ещё она очень искренняя и забавная, когда волнуется начинает мило грызть ногти.

– Грызть ногти? Ты уверен что твоя блондинка грызёт ногти?

– О да, она, может быть, даже и не замечает. Короче, если бы ты её увидела то непременно запомнила – она самый красивый человек вселенной.

– У тебя есть такая красивая знакомая блондинка, и ты нас не познакомил? – Валентин рассмеялся – А про «сердце биться чаще» ты в «Сумерках» подсмотрел? Скажи честно? – хохотнула Кэр, подступая к парню ближе.

– Ненавижу «Сумерки» – строго оборвал он.

– Брось, ненавидеть Сумерки это мэйнстрим прошлого века. Все критики доказали, что первая часть прекрасный с точки зрения кино фильм.

– А книга так и вовсе, прямой конкурент Толстому и Достоевскому – буркнул парень.

– «О, Эдвард, почему ты не можешь прочесть мои мысли?!» – театрально вздыхая начала Кэр.

– «Белла – низким голосом заговорил Валентин – Потому что ты думаешь лишь обо мне на протяжении всей книги, из-за этого она невыносимо скучная как и фильм»

Сквозь смех Кэр вскрикнула:

– Ты всё-таки читал их! Я так и знала! Опаснейший гопник города читал «Сумерки»!

– Нет… Нет я просто…

– Ничего не говори! Из тебя безумно крутой Эдвард. Это могло бы стать революцией в мужской моде: на место модной длинной шевелюры смазливого вампира пришла лысина.

Засмущавшись, Валентин опустил глаза вниз. При этом он всё ещё продолжал смеяться, не в силах остановится. И вроде бы шутка была не самой смешной, но смех исходил изнутри, из горла, из груди, из сердца.