Руслан Передельский - Чугунные облака

Гул из имён прекратился.

– Вы меня задрали, я сам скажу. Ева. У меня завязались отношения с Евой. И как вы её не назвали в той сотне имён?

Макс с Андреем переглянулись. Казалось, моё заявление вызвало у них неловкость сопровождающуюся озадаченным молчанием. Не потребовалось много времени, чтоб раскусить недомолвку. Они знали о ней что-то нехорошее. Я это чувствовал.

– Хм-м-м… Ева… – Макс не отводил глаз от Андрея.

– Ева… Милая девочка. Да, точно милая – откашлявшись, Андрей продолжил – Внешность ангелочка. Бледность древнегреческой скульптуры. Она в твоём вкусе. Я не удивлён.

Нужна была дополнительная загвоздка:

– Знаете что, я уже с ней целовался. Вчера.

Парни продолжали нервно переглядываться. Своеобразный блиц-опрос провален. Андрей, по моим расчётам, должен был воскликнуть: «Д-а-а, это мой брат! Весь в меня – шустряк!». Моё заявление должно было вызвать хоть какие-то эмоции.

Но тут лишь холод. Пугающее молчание, которое заставляло меня чувствовать себя обманутым.

– Чёрт, вы никогда не умели что-то скрывать – выпаливаю я, усаживаясь на кровать.

Молчание.

– Выкладываете – что вы знаете о ней?

Молчание.

– Я серьёзно, вы обяза… должны мне сказать! – я стараюсь быть куда настойчивее, чем десять минут назад, как только травка показалась в поле моего зрения.

– Мы ничего о ней не знаем. Честно – холодно ответил Андрей. Макс закивал.

– На этот раз стоит поверить – добавил качек, нервно проводя пальцем по тёмной надписи «Kappa”.

Не сегодня, но я знал, что выпытаю из них правду.

– А Ева типа сольный игрок?

– В смысле?

– Ну, знаешь как обычно бывают – девчонки не могут быть одними в школе. Они постоянно находят подруг с которыми тусят до смерти.

«До смерти» – в подобных условиях подобная фраза показалась ужасно бестактной.

– У неё есть ЛП с первого класса… Как её?

– Алиса – ответил Макс – Я помню из-за её бездарного канала на ютуб.

– Фетешистка. Думает что влоги полностью обнажающие никому не интересные подробности её жизни кому-то интересны.

– Чудачка.

– У них в компашке третей была Лилит, смуглая армянка. Она тут жила лишь за пенсию бабки и подачки армянской диаспоры. Но в прошлом году бабка откинула копыта и ей пришлось срулить.

– Отчего она умерла? – с легкой жалостью в голосе спросил я. Она выбивалась из уверенных громких слов как росток весеннего цветка среди грязного снега.

– Алло, повторюсь: БАБКА, имеющая проблемы с сердцем УМЕРЛА – объяснил Андрей, делая акценты на определённые слова.

«Лилит… Ещё одна тёмная лошадка школы имени Дилана Грина»

Снизу послышался приглушённый хлопок, схожий на звук громко закрывшейся сквозняком двери. Он привлёк внимание каждого, находившегося в комнате. Все повернули головы к выходу из комнаты, за которым виднелась узкая лестница освещаемая тусклой лампой.

– Мам? – спросил я у пустоты. Ответа не последовало.

– Сквозняк – Андрей махнул рукой, быстро сиганув к двери – Если честно, это boys-party меня напрягает. Предлагаю начать всё с начала. В смысле откинуть воспоминания об уходящей в ночную тьму ЖУПе. Идёт?

После этой фразы организацию вечера Андрей полностью взял в свои руки. Эта была его стихия – всегда находиться на первом месте. Сколько себя помню, с самого детства, когда он уходил в тень – его поведение сразу менялось. Но он не становился надутым обиженным малышом, свыкающимся со своей позицией, нет. Он находил способы выделиться в глазах других.

Это заставляло его уважать.

Сейчас он рассказывает нам перечень желаемого от шоппинга в Париже, на который он поедет на осенних каникулах. «Стены Галлереи Ля Фоет будут дрожать» – смеясь завершил список он.

Теперь он рассуждает о рыбалке, на которую его пригласил отец. Пройти она должна в начале октября, и также стать самым значимым событием сезона – ведь только вдумайтесь: вечно занятый олигарх нашёл время для отпрыска. Эта дата для его сына сродни Новому Году, Пасхи, Чёрной Пятнице и Хэллоуину вместе взятым.

Его рассказы не прекращались ни на секунды где-то десять минут. То ли за счёт громкого басса, то ли за счёт дикторской манеры общения в компаниях всегда было видно лишь его – и всем это нравилось. Все открыв рты хотели его слушать.

Иногда мой брат вызывал искреннее уважение.

Но иногда ему хотелось врезать кулаком по челюсти.

Иногда пожать руку.

А иногда повырывать все волоски, до единого, из аккуратно выстриженной причёски.