Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

Понимая, что это еще одно серьезное испытание для меня, может быть, еще более сложное, чем первое, я решил подготовиться намного тщательнее. В субботу с утра я сбегал в еврейский квартал, где получил причитающиеся мне две серебряные монеты. На обратном пути я заглянул в ближайшую к коллегиуму пивоварню и договорился, чтобы они сварили свежее пиво. После этого я нашел «голову» землячества и через него пригласил всех старейшин отведать хмельного напитка. Вечером мне сообщили, что приглашение принято и в четыре часа следующего дня мы встречаемся в пивоварне.

Естественно, я пришел туда раньше и договорился с хозяином, как будет проходить собрание. Ровно в четыре часа в здание гурьбой ввалились старейшины. Они сразу схватили глиняные кружки и стали в очередь возле бочки, где их ждал хозяин, взявший на себя миссию разливающего. Все смиренно ждали, когда пена медленно осядет, чтобы наполнить кружку как полагается.По пивоварне распространялся непередаваемый запах. У студентов жадно расширялись ноздри носа и сохло во рту от предвкушения столь желанного напитка. Наконец, последняя кружка была заполнена и все чинно расселись вокруг длинного стола, на котором стояли миски с подсоленным хлебом и лежало немного вареного мяса. Это все, что я мог предложить гостям.

Старейшина встал и, обведя всех взглядом, сказал:

–Шановне панство, вы все знаете, по какому случаю мы собрались здесь?

В ответ все присутствующие дружно стукнули кружками по столу.

– Мы принимаем в наши ряды нового товарища, и он должен доказать, что достоин нового звания.

Председательствующий махнул рукою, и хозяин, с трудом удерживая в руках наполненную до краёв кружку, по своим размерам раза в два превосходящую те, которые были в руках у студентов, поднес её мне. Я понимал, что все это мне надо выпить. В ответ на это мой организм взбунтовался, а глаза вылезли из орбит. Тем более, что я вообще еще ни разу в жизни не пробовал хмельных напитков. Как я справлюсь с этим, я не знал. Но правило есть правило. Я вспомнил, чему меня учили мои наставники, привел свои мысли в порядок и, сконцентрировав взгляд на середине пенящегося напитка, представил себе, что это прохладная родниковая вода, которую я уже пил ранее. Мои усилия не пропали даром. В пивной кружке образовалась небольшая воронка, вбирающая в себя хлопья пены. Попавшее в зону ее действия пиво стало светлеть и приобретать совершенно другой оттенок. Все в ожидании смотрели на меня, предвкушая серьезную попойку, старт которой должен был дать я. Собравшись с духом, я приподнял кружку и провозгласил здравицу в честь ясновельможного панства, присутствующего здесь. И, поднеся ее ко рту, стал пить медленными глотками. Действие это оказалось достаточно трудоемким. После десятого глотка мой организм отказывался принимать такое количество жидкости и пытался вытолкнуть ее обратно. Однако усилием воли я сдерживал это поползновение и заставлял напиток вернуться обратно. Последний глоток достался особенно тяжело, но и он не смог вырваться на свободу. Громко поставив кружку на стол, я поклонился присутствующим. Те дружно закричали: «Слава!», а председательствующий предложил выпить за нового «пана ритора», и все дружно вскинули кружки ко рту. Воцарилась тишина, в которой было слышно только, как пиво, проскакивая через горло, наполняет желудки голодных студентов. Вслед за первой так же быстро ушла вторая кружка, а затем, чуть медленнее, третья, которая уже начала сопровождаться разговорами. Тарелки с закуской исчезли в мгновение ока, и теперь хозяином за столом было только пиво. Я не чувствовал себя пьяным, но больше пить не хотелось, так же, как и вставать из-за стола. Мне казалось, что меня расперло и мой живот раздулся до невероятных размеров. Однако постепенно все нормализовалось. Каждый был занят собой, или вел беседу с соседом, или подходил к бочке, чтобы наполнить опустевшую кружку. Некоторые, проходя мимо, добродушно хлопали меня по плечу, тем самым давая понять, что праздник удался. Я, заранее предвидя возможное развитие ситуации, расплатился с хозяином и теперь просто наблюдал за происходящим, не подсчитывая, во что мне все это может вылиться. Все равно для меня это обходилось дешевле, в отличие от другой «инфимы», которой приходилось поить своих наставников все годы учебы.

Хоть я и выработал определенную защиту против опьянения, однако оно потихоньку начало доставать меня. То начинало шуметь в голове, то собеседник вдруг раздваивался на глазах, то голос его доходил до меня как бы издалека. Но я пока справлялся с этим. В середине гулянки, когда выпито было достаточно прилично и на улице стало темнеть, откуда–то появились две упитанные девушки, которых все усиленно стали поить пивом. Самое интересное было в том, что они не сопротивлялись, присаживаясь на коленки то к одному, то к другому студенту. Затем откуда-то появились музыканты, и начались пляски всех, кто мог еще стоять на ногах, причем девушки забрались на стол и выделывали там такие коленца, что подолы их платьев поднимались выше головы, демонстрируя собравшимся все доступные части женского тела. Некоторые разгоряченные пивом зрители пытались ущипнуть танцующих, но неизменно получали по рукам. Несмотря на то, что от этого зрелища вся толпа пришла в неистовый восторг, на меня женское тело не произвело никакого впечатления. Или я был пьян, или еще многого не знал. После танцев все гурьбой двинулись на выход, горланя студенческие вирши о бедном студенте, «злодеях-преподавателях» и о быстро текущей молодости: