Тим Ясенев - Роберт Джонсон и тайна королевы Марго [litres самиздат]

– Давайте все по порядку, и мы тогда решим, что делать, – попросила Мирела.

Герои закончили обед и пошли в комнату Марин, где сели за ее письменный стол, и Роберт начал пересказывать всю историю с поисками “Сокровища”.

Глава 6 “Об истории и не только”

Во время разговора Джонсон упомянул про намечавшиеся поиски чаши Иуды и вспомнил про Петру Комана, к которому он вместе с Ханзи собирался зайти с вопросом о вампирах.

Мирела предложила пока что посетить этого ученого и попытаться продвинуться с поисками чаши. Но Роберт заявил, что не знает, где живет или работает этот Петру, поэтому найти его будет затруднительно без Стефана.

– Может быть в квартире Ханзи будут какие-то записи об этом Комане? – спросила Марин.

– Да, но это не самое безопасное место. Вы же понимаете, что там нас могут поджидать нацисты. Я туда не пойду. Зато я могу пойти в университет, где работает Ханзи. Может быть там мы что-то узнаем, – предложил герой.

– Хорошая идея. А что вы предлагаете делать с Ханзи? Как вы говорите, он в смертельной опасности.

– Думаю теперь и этот Коман. Если нацистам удалось расколоть Ханзи, то он наверняка упомянул про поиски чаши Иуды. Вы знаете этих наивных мистиков третьего рейха. Они будут искать все, что угодно, упомянутое в какой-нибудь летописи или священной книге.

– А вы верите в чашу Иуды? И вообще, что она делает? Я знаю про самого Иуду, но про чашу не слышала, – сказала Мирела.

– Так вот, расскажу вам про чашу: по легенде из тех самых тридцати серебреников был отлит церковный потир. После смерти Иуды эта чаша стала чем-то вроде Грааля для вампиров. Ей хотели завладеть самые могущественные из злодеев, но никто не мог ее найти. Говорят, что, если выпить из нее кровь в полночь в полнолуние, простой человек станет бессмертным, а вампир обретет немыслимую силу.

Также говорят, что этой чашей владела и возможно и по сей день владеет королева Марго. Ее тело так и не было найдено.

– А Дракула? Он ей владел? – спросила Марин.

– Не исключено, если он и вправду был вампиром. Он жил до Марго, поэтому она могла просто забрать ее себе.

– А исторически она представляет стоимость, ну чаша?

– Безусловно. Если это и есть то самое монетное серебро, то чаша станет величайшим артефактом наравне с Копьем Лонгина или Терновым Венцом. А в ее силу я не верю. Я здесь только ради сенсационных открытий, а нацисты – ради могущественного оружия. И вообще, странный был этот офицеришка. Что вообще за символика у него была? Он сказал, что он специалист по оккультизму. Что еще за новая организация от маньяка-фюрера?

– Это не ко мне. Я этого не знаю, – заявила Мирела, – как кстати ваша голова?

– Ничего. Уже лучше. Думаю, нам надо поторопиться, пока этого Комана не поймали, если его уже не поймали. Пойдемте в университет, – решил Джонсон.

***

Герои оделись, Роберт взял свою сумку, шляпу и кнут, Мирела надела плоскую цилиндрическую шляпку канотье и легкие туфли.

Где находится университет, историк знал. Он без труда понял, куда идти, и по дороге герои вновь разговорились про Иуду.

– Что интересно, сумма взятки, принятой Иудой, весьма крупная, – начал Роберт, – это мы привыкли говорить о тридцати серебрениках, как о мелкой взятке, ради которой жадный человек готов пойти на предательство.

– И сколько же это на самом деле? – спросила Мирела.

Ей нравилось, что ее спутник много рассказывает, причем не просто обсуждает новости или быт, а блистает знаниями истории. После естественных наук в своем институте Марин с удовольствием узнавала что-то новое из другой области наук.

– Так вот, когда-то я задался вопросом о цене предательства и все высчитал. Я узнал, что Иуда получил тридцать тетрадрахм или девяносто драхм. Одна драхма в те годы равнялась одному римскому денарию. Один денарий в то время получал сборщик винограда за день работы. То есть тридцать тетрадрахм – это три месяца работы среднестатистического жителя Иудеи. На эти деньги можно было купить небольшой участок земли. Теперь вы понимаете, что это не мелочи?

– Вы настоящий нумизмат, – восхищенно произнесла Мирела, – скажите, вас любят студенты?

– Мне кажется, что нет, но коллеги говорят, что да. Я если честно, не замечал проявления любви ко мне. Но если меня слушают и понимают, значит я им не безразличен.

– А студентки не лезут к вам? Может быть думают, что вы такой горячий мужчина, – Марин сказала это своим фирменным эмоциональным тоном, который употребляла в качестве способа передачи юмора. В такие моменты она становилась похожа на девочку-кокетку, что смешило Роберта, в то же время все больше притягивая героя к ней.