Пётр Пахоменков - Юмор и мистика! Дед мой был дворником. Тайна старинной кружки

– Витенька! Какой же ты стал большой! Ну, расскажи, как поживаешь?

– Плохо, – кратко ответил Витя.

– Почему? – удивилась Вера Матвеевна.

– Недоедаю.

От неожиданного известия Вера Матвеевна села на стул.

– Как недоедаешь? А разве мама тебя не кормит?

– Она на машину копит. А я с хлеба на воду перебиваюсь, – ответил Витя и тут же попросил. – Тёть Вер, можно я колбаски немножко возьму?

– Ну, конечно, можно, – сказала Вера Матвеевна.

Витя взял из тарелки всю колбасу и, пробубнив на ходу «спасибо», вышел из кухни.

– Ничего не понимаю, – с удивлением произнесла Вера Матвеевна.

***

Витя снова вышел во двор к собаке.

– А вот и колбаска, – сказал он и сразу же предупредил, – но её нужно заслужить. Понятно?

Муся гавкнула.

– Сидеть! – скомандовал Витя, показывая собаке обещанную награду.

Муся жадно взглянула на заветный кусочек и жалобно заскулила.

– Сидеть! – ещё раз повторил команду Витя.

Но Мусе не хотелось сидеть. Мусе хотелось колбасы.

– Ах, так! – возмутился юный дрессировщик. – Тогда ничего не получишь!

Витя демонстративно положил кусок колбасы перед Мусей, но на таком расстоянии, что дотянуться до него у собаки не было никакого шанса. И когда Муся рванулась к лакомству, натянувшаяся цепь остановила её всего в нескольких сантиметрах от цели. От досады Муся разразилась отчаянным лаем.

Вскоре на шум из дома выбежала Мария.

– Эй, вундеркинд, – прикрикнула она на Витю, – тебе что заняться нечем?

– Нечем, тёть Маш, – как ни в чём не бывало, ответил Витя.

– Какая я тебе тётя? Называй меня просто Марией. Понял?

– Понял.

Мария подошла к собаке и пододвинула ей колбасу. Муся с азартом набросилась на еду.

– Кстати, – обратилась Мария к Вите, – если тебе скучно, я могу с тобой поиграть. Хочешь?

– Хочу, – заинтересовался Витя. – А во что?

– В разбойников. Хочешь быть их главарём?

– Да, – обрадовано ответил Витя.

– Тогда слушай меня внимательно.

Мария подошла к Вите поближе и тоном заговорщика начала рассказывать подробности.

– Так вот, ты со своей бандой грабишь банки. Полиция с ног сбилась, разыскивая тебя, а ты каждый раз, словно невидимка, ускользаешь от них. И за это они прозвали тебя неуловимым. Ну как, нравится?

– Нравится. А дальше что?

– А дальше тебя всё-таки поймали и отправили на каторгу… к нам на огород. Теперь тебе, как каторжанину, нужно прополоть здесь все грядки. А я буду надсмотрщиком и буду показывать тебе, где и что нужно полоть.

– У-у, ещё чего? – разочарованно заскулил Витя. – Сама пропалывай свои грядки. Я не хочу в такую игру играть.

– Ты что, не хочешь быть главарём?

– Нет, не хочу.

– Эх, ты, слабак! Ну и слоняйся тогда здесь рядовым и никому не нужным мальчишкой.

– Ну и послоняюсь.

– Ну и слоняйся.

Мария с пренебрежением посмотрела на Витю, но тут заметила, как через соседский забор перелез Семён.

– А ты откуда? – с удивлением спросила она у него.

– Соседка попросила помочь сорняки повыдёргивать, – устало произнёс Сеня. – Вот я и поразмялся маленько.

– Какая соседка? – не поняла Мария.

– Тётя Аня.

– Ты что, на солнце перегрелся? – с недоумением произнесла Мария. – Она пять дней назад умерла. И в доме никого нет.

Сеня с недоумением посмотрел на Марию, затем на соседский дом.

– Ну, что молчишь? – продолжала допытываться Мария.

– А что говорить? Наверно, и впрямь перегрелся, – растерянно произнёс Семён.

– Ну, и племяннички у меня! – возмутилась Мария. – Один лентяй, каких свет не видел, а другой сорняки у соседей дёргает! Да ты бы лучше у нас грядки прополол!

– Прополю и у нас, – пообещал Семён. – Только отдохну немного.

Не желая больше пререкаться, Семён вернулся в дом. Происшествие с соседкой его шокировало.

– Одно из двух, – подумал Семён, – или я сошёл с ума или произошло что-то необъяснимое.

Семён постучал в дверь к дедушке.

Захарыч сидел за столом перед компьютером.

– Дедуль, к тебе можно?

– Конечно, можно. Заходи.

– Говорят, тётя Аня умерла?

– Да, от инфаркта. Хорошая была женщина, добрая.

– Дедуль, а ты веришь в то, что душа вечна? – поинтересовался Семён.

– Душа-то может быть и вечна, а вот мы нет, – с горечью произнёс Захарыч. – Во всяком случае, со мной на кладбище моя душа лежать не собирается. Выбросит меня, как старые использованные тапочки и улетит.

– Грустно всё это.

– Да, невесело.

– Дедуль, а ты чем сейчас занимаешься? Стихотворение сочиняешь?