Календж - Подвал

– А отец? – перебил ее один из парней, сопровождавших студентку-журналистку, за что та толкнула его в локоть.

– Отец тоже работал в кино, актером дубляжа. Так вышло, что он озвучил как раз роль из того фильма, где снялась мать. Она приехала на премьеру в Лондоне, отец тоже там был, и они познакомились. Через год поженились, папа уехал вместе с ней в Париж, появилась я. А потом, когда я подросла… помню только войну.

– Когда Францию оккупировали, что стало с вашей семьей? – спросила журналистка сочувственно.

– Отец хотел воевать, такая уж натура, и еще до оккупации уехал обратно, служить в Британию. А после оккупации приехать не получилось – не было гражданства. Вот и остался в Британии. До окончания войны я его не видела.

– Он не погиб?

– Нет, представьте себе! Выжил. Да только, калекой остался на всю жизнь остался. Умер в пятьдесят девятом. Рассказывал, что видел саму королеву Елизавету вторую еще до того, как она взошла на трон.

– Ничего себе! – вырвалось у одного из парней.

– Елизавета ведь, тогда водила санитарные машины. Вот и случилось так: его ранили, а на помощь приехала сама принцесса. У мамы была учесть намного печальнее.

Она молчала, дожидаясь, когда ее спросят:

– О чем вы говорите?

– Эти нацистские свиньи… Не было им покоя. Ходили туда-сюда, евреев искали. И нашли. У нас, в подвале. Мать повесили, но перед этим еще и… надругались над ней. Прямо у меня на глазах.

Ширли почувствовала, как ее щеки опалили слезы и словила три сочувственных взгляда на себе. Не хотела она, чтобы на нее смотрели подобным образом. С жалостью. Ей было омерзительно.

– Что стало с вами? – наконец осмелилась спросить журналистка.

– Меня стали воспитывать прародители, в Провансе. Они глядели за мной, пока война не закончилась. Потом меня переправили в Англию, к отцу.

В следующие минуты интервью Ширли казалось, что эти журналисты приехали снимать фильм вовсе не о Гарольде, а о ней самой. До тех пор, пока девушка не задала такой вопрос:

– Как вы познакомились с Гарольдом Вудом?

– Мы работали в одной кампании. Я была страховым агентом, он – специалистом по страхованию. С виду он казался очень даже приятным человеком.

– У него была семья?

– Да. У него была жена-красавица и двое прелестных детей, мальчик и девочка. Насколько я помню, они никогда не жаловались на него.

– Вы были близки с ним?

– Да, мы были довольно близки. Как друзья, разумеется. Его жена не отличалась ревностью, а я и вовсе никогда не была замужем. Мы иногда выпивали вместе, болтали по душам. Он был замечательным собеседником.

– Когда вы узнали о его деяниях?

– Я помню, что была на работе. Меня попросили к телефону, я оторвалась от работы и меня соединили с подругой, коллегой.

– Ширли! Ширли, ты меня слышишь?

– Хелен, давай быстрее, у меня дел по горло.

– Слушай, ты в курсе про ту историю с Гарольдом?

– Про какую историю? – в недоумении спросила женщина.

– У Гарольда куча полицейских дома, поговаривают, он кого-то убил!

– Это показалось мне сущим бредом в тот момент. Я знала, что Гарольд не способен на такое. Точнее, думала , что он не способен на такое.

Его жена с детьми отправились к родственникам на Рождество, а он остался, сказал, что завал на работе. Тогда и начались все эти убийства, устрашающие заголовки в газетах. Разумеется, все пришли в ужас. Ведь мы, англичане, не привыкли к такому. В США каждый год кого-то массово убивают, там серийный убийца на серийном убийце да серийным убийцей погоняет. Это был один из немногих случаев здесь. И так уж вышло, этим серийным убийцей оказался мой товарищ.

– Его ведь, так и не нашли?

– Да, он до сих пор где-то успешно скрывается. Видимо, слишком поздно счел, что спустить трупы в канализацию было не самой лучшей идеей и решил пуститься в бега, пока не поймали. Ну а там уж, документы что-ли сменил, или с внешностью что-то сделал, но поймать его так и не сумели.

– Вам известно, что именно он делал? – девушка многозначительно взглянула на Ширли.

– Мне известно, – отрезала женщина. – И я могу вам рассказать. Но сперва: не хотите ли чаю? Меня, честно признаться, малость утомила эта беседа, а так хоть буду иногда прихлебывать.

– Конечно, если вам не трудно.

– Разумеется, мне не трудно, я же полдня провожу в положении сидя, – со смехом произнесла Ширли, однако вышло как-то грустно. – Вторые полдня – лежа. – Она подъехала к кухне, налила воду в чайник и вскипятила.