Хелен Тодд - Сумрачный город [litres]

– Как я их увижу? – Аннетт хмурилась, разглядывая мерцающие нити.

– Они покажут себя сами, когда ты будешь рядом с кем-то из носителей зеркальных знаков. Действуй в том порядке, который указала мать Тодора. И так же открывайте двери. От слабейшего к сильнейшему, чтобы те, кто едва владеет магией, были спасены.

Ани этого казалось недостаточно. И просто, и сложно. Хотелось что-то еще спросить, но вместо источника она теперь видела в зеркале лишь свое лицо.

– Верь себе, это твоя последняя подсказка.

– Себе, – эхом повторила Аннетт.

В пустом зале для танцев, усеянном растениями и старинными рамами с мерцающей гладкой поверхностью, в которой отражались плавающие в воздухе свечи, отчего-то чувствовалась жизнь.

Если совсем недавно магия наполняла ее болью, то сейчас согревала и окутывала защитой.

Все слишком просто.

Если считать, что довериться неизвестности ничего не стоит.

Прислушиваясь к звонкому стуку ледяного дождя, Николас наблюдал за тем, как мигают крошечные красные точки на настенной карте Нордвуда. Это вспышки защитной магии, сигнал о помощи, на который должны реагировать стражники, охраняющие город. Но сегодня никаких выездов. День бумажной работы, заполнения отчетов и отдыха перед балом Полнолуния.

Совсем скоро, как только часы пробьют восемь, можно будет надеть праздничный костюм и скрыться под туманным пологом улиц. Несмотря на то что Николас находился в Лавке Зодчего, карта на конверте показывала дорогу не по тоннелю. Его ждал вход через узкий особняк. Там располагалась лавка старинных зеркал, и, черт возьми, меньше всего на свете хотелось в нее заходить! Но он должен был.

С тех пор как Николас покинул Зазеркалье, холод призраков ощущался только на дежурствах в городе. Это сила, с которой проклятые или другие нападавшие были не готовы столкнуться. Не так часто символ S использовали как оружие. Не всем хватало самообладания, чтобы не сойти с ума, чувствуя колючие прикосновения призраков, слыша их голоса и зная, что мертвые жаждут впитать все эмоции, лишь бы на мгновение вкусить жизнь.

Серый, безликий мир помогал Николасу в сражениях. С помощью крошечного карманного зеркальца он открывал доступ в Нордвуд и вселял выбравшегося призрака в нападавшего, пользуясь минутами растерянности, чтобы сковать его заклинаниями и отправить в темницу.

Без убийств. Если это не проклятый.

Их надо уничтожать сразу, но энергии на это у Николаса не хватало, поэтому он часто вызывал с собой кого-нибудь из отдела стражников.

События в подземном кладбище изменили его магию. Ее практически не стало, если не считать связи с миром мертвых. Бытовые действия, несколько перемещений… Можно было бы впасть в депрессию из-за недостатка сил, но Николасу в отличие от Джин-Рут повезло – он умел справляться со слабостью. Он ее признавал.

Нет ничего страшнее жалости к себе. Она разъедает изнутри, лишая возможности верить в себя.

На мгновение комната почернела, или так показалось Николасу, который настолько погрузился в свои мысли, что перестал обращать внимание на карту и шум за окном.

Его тишину нарушил бой часов, которые, несмотря на выцветший старинный циферблат и потертые надписи, работали так же исправно, как и сорок лет назад.

Восемь вечера.

Николас поспешил собираться: надел кожаные штаны, длинную мшисто-зеленую рубаху, широкий пояс, на котором расположились фляга и ножны, кожаные наручи, закрывающие кисти рук и все предплечье, и черный плащ с широким капюшоном. О том, что он был охотником, свидетельствовали тяжелые сапоги и колчан для стрел.

Этот образ был тем самым отображением борьбы, силы и уверенности в том, что, не имея магии, можно защищать, быть воином и следовать своему предназначению.

Сказочно ли или нет, но Николас не морочил себе голову красивыми легендами. Он действовал и выбирал то, что помогало ему твердо стоять на ногах, зная, что за сизым туманом на улице может скрываться смерть.

Его грузные шаги эхом разлетались по пустынному Нордвуду. Несмотря на Хеллоуин, в этом году не было ощущения праздника. Все, кто хотел насладиться вечером, приходили в Лавку Зодчего, остальные оставались дома, под защитой. Проклятым не важны традиции, они хотят выпить чужую жизнь, чтобы продлить свою.

Чудаковатое здание, зажатое между соседними, всегда казалось нарисованной картинкой, а не реальным местом. Четыре этажа и только одно широкое окно. Узкая, выделявшаяся своим белым фасадом постройка, которая после недавнего дождя покрылась серыми пятнами и напоминала о мрачной атмосфере города.