Евгения Кретова - Альтераты. Соль

Аня видела, как он завёл черный пыльный байк с хромированными боками, напялил черные солнцезащитные очки и, махнув знакомым, вырулил на просёлочную дорогу. Уже через мгновение его загорелая спина растворилась в быстро надвигающихся южных сумерках.

Загрузились на катер ещё до рассвета.

Гладкое, словно фольга, море отсвечивало нежно-розовым: солнце уже коснулось линии горизонта. На небе слабо светила ещё не успевшая спрятаться луна. Тёмные фигуры участников экспедиции скользили между камней, цепляли длинными лучами фонарей за сопки. Тим деловито принимал на борт оборудование для дайвинга, канаты, скрученные тросы, ящики и коробки неизвестного Анне назначения.

Она молча передавала с каменистого берега всё, что оказалось сгружено у линии прибоя, и ничем не выдавала своего неведения, пока Али, принимавший оборудование в катере, не спросил, приподняв ярко-жёлтые баллоны:

— А на кой загрузили использованные баллоны аквалангов, кто скажет?

Аня растерялась. Она увидела их на берегу, чуть в отдалении от места погрузки, и решила, что кто-то их забыл там. Довольная своей внимательностью и зорким глазом, перетащила на берег и, конечно, сунула в катер.

— А почему они использованные? Где это написано?

Али поднял два баллона чуть выше головы:

— А ты не заметила, что они легче остальных?

Девушка закусила губу: заметила. И даже обрадовалась, что ей достались такие лёгонькие. Неожиданно на помощь пришёл Тим:

— Да выкинь ты их на берег, и всё. Ну, не знал человек. Теперь знает. А ты устроил тут сепарацию с реституцией…

Али отвернулся, молча проверил оставшиеся баллоны, аккуратно, чтобы не повредить, спустил пустые на берег, покосился на Тима — тот как раз перепроверял оставшиеся на борту и закреплял оборудование в оранжевых ящиках:

— А ты вообще знаешь, что такое сепарация и реституция?

Тим, не оборачиваясь:

— Не-а. Нафиг мне это? Но слова прикольные, — он шмыгнул носом, распрямляясь. — Даже на тебя действуют магически!

— Паразит ты, — пробубнил Али под общий хохот: — А я голову ломаю: при чем тут сепарация и реституция…

Вышли в море с восходом. Тихий ласковый прилив, прозрачные волны; на глубине — разноцветная галька в лучистой сетке просыпающегося солнца. Катер набирал скорость, медленно выруливая из бухты мимо скал по мелководью.

Анна завороженно смотрела за борт. Вода казалась живой, дышащей и родной. Гладкая поверхность сверкала и серебром, и золотом, отливала то ледяным холодом, то огненной зарей. Когда вошли в тень небольшого лысого каменного острова — пристанища русалок и крикливых чаек, — море стало чёрным, словно нефть, тяжёлым. Лицо Анны в его отражении — будто причудливая неживая маска: светлые волосы опутали лицо, серебристыми змеями уходили в чёрную глубину. Синие глаза искрились пугающей синевой. Отражение, повторяя движения своей хозяйки, чуть запаздывало: мигало медленнее, поворачивало голову с задержкой. В одно мгновение ему, видимо, надоело гримасничать и оно исчезло в чернильной глубине.

Девушка свесилась за борт, вглядываясь в воду. Ведь такого точно не бывает, верно? Чтобы смотреть в зеркало и не видеть собственного лица? Конечно, при условии, что ты — не призрак. Анна изогнулась, почти касаясь пальцами маслянистой глади. Отражение вынырнуло из глубины, улыбнулось холодно.

Катер резко взял вправо, набирая скорость. Поверхность моря внезапно оказалась близко, в воде мелькнуло родное и живое отражение испуганного лица и рассыпалось, бросив в глаза охапку солёных брызг. Рывок назад, медвежья хватка на лодыжке, дикий ор сквозь пелену:

— Офигела, что ли? За борт захотела?! — Вчерашний знакомец орал в лицо, тряс неистово за плечи.

Анна выдохнула порывисто. Ледяной волной на неё накатили запахи, звуки и понимание произошедшего: она едва не вывалилась за борт. Тим заметил, втащил на катер. На ноге краснели следы его пальцев, колено оцарапалось о борт. Али и Боря смотрели на неё настороженно, словно ожидая, что она ещё выкинет.

— Я нечаянно, — пролепетала девушка и, обхватив колени, отползла к корме, вжалась в сырое от брызг дно катера.

Тим закатил глаза, кажется, немного успокоился. Сел рядом, на пластиковую скамью:

— У тебя мозги вообще есть?

— Есть…

— Ну так пользуйся, блин! — ругнулся Тим и, перехватив её запястье, потянул на себя, усадил рядом. Хмуро посмотрел на гематому в форме собственной пятерни: — Болит?

Аня смущённо поправила сбившуюся бандану, тугие ленты дредов рассыпались по плечам. Она только сейчас поняла — в том отражении их не было. В нем распущенные серебристые волосы скользили по волнам, размешивая тёмную воду. В голове гулко запульсировало, сердце было готово вырваться из груди.