Рэй Гартон - Шоу Девочек

Неужели ей все равно?

Она ощутила прилив гнева из-за безответственности этой женщины. И безответственности Дэйви.

Какой надо быть, чтобы сознательно сделать это? — подумала она, крепче сжимая стакан.

Как она могла…

Стакан лопнул, и зазубренный край стекла врезался в подушечку плоти между большим и указательным пальцами. На мгновение она зажала порез между губами, затем взяла еще один стакан и наполнила его, не обращая внимания на осколки в раковине.

В спальне Дэйви все еще раскачивался на краю кровати.

— Вот, — мягко сказала Кейси, протягивая таблетки в ладони.

Дэйви открыл глаза и уставился на кровь на ее руке. Его губы приоткрылись, а грудь стала вздыматься, когда он начал быстро и неглубоко дышать. Он заполз на кровать и отвернулся от нее.

— Положи их и уходи! — хрипло крикнул он. — Просто убирайся от меня к черту!

Он свернулся калачиком на кровати в позе эмбриона.

Когда Кейси положила на стол таблетки и поставила стакан с водой, ее сердце бешено колотилось. Клочок бумаги с номером Бенедека лежал рядом с телефоном. Она подняла его, схватила пальто и, на ватных ногах, поспешила из квартиры.

На улице Кейси подошла к телефону-автомату. Она положила четвертак и набрала номер.

— Нас сейчас нет дома, — раздался записанный голос мужчины, — но, если вы оставите сообщение, мы свяжемся с вами. Спасибо.

После сигнала Кейси произнесла:

— Это Кейси Торн. Подруга Дэйви. Дэйви Оуэна. Вы оставили ему свой номер. Он упомянул, что ваша жена врач, и я подумала… Дэйви очень болен, и мне кажется, он в беде. В большой беде. Ему нужна помощь. Я вышла от него всего несколько минут назад. Ммм, сейчас…

Oна взглянула на часы и начала говорить "семь двадцать два", но телефон отключился, и ей в ухо холодно зазвучал гудок. Она бросила трубку и вышла из будки. Надо было что-то делать, но она не знала, что именно .

Поразмыслив несколько секунд, Кейси поспешил на угол, чтобы сесть на автобус, идущий до Таймс-Cквер.

С пересохшим ртом, будто набитым камнями из пустыни, Бенедек долго смотрел на закрытую дверь. Светловолосая официантка проходила впереди него, направляясь к другому столику.

— Мисс, — позвал он.

Она развернулась и, улыбаясь, подошла к нему.

Сделав быстрый глоток, Бенедек встал и спросил:

— А где здесь туалет?

Она указала пальцем и произнесла:

— Прямо там, сэр.

Слева от входа Бенедек увидел дверь с небольшой вывеской над ней, на которой синими неоновыми буквами было написано "ТУАЛЕТНЫЕ КОМНАТЫ".

Сопротивляясь побуждению перейти на бег, Бенедек пересек комнату и вошел в дверь. По другую сторону находился тускло освещенный коридор; дамская уборная располагалась слева, мужская — справа. В конце коридора виднелась дверь. Без всяких вывесок, даже таких, как "ВХОД ВОСПРЕЩЕН" или "ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ".

Быстро двигаясь, Бенедек выудил из нагрудного кармана небольшой кожаный мешочек. Он вытащил два тонких гибких металлических предмета — отмычки — и сунул мешочек на место. Отмычки ему двенадцать лет назад подарил друг, Гровер Дюмон, по случаю ухода последнего из полиции.

— Я много раз использовал этих крошек в поисках справедливости, — сказал ему тогда Дюмон с опытным блеском в глазах. — Может, и тебе они пригодятся в поисках истины, а?

Осторожно оглянувшись через плечо, Бенедек попробовал повернуть ручку. Обнаружив, как и ожидалось, что она заперта, он плавно вставил отмычки в замок и аккуратно, легонько пошевелил ими.

Дверь в другом конце коридора со скрипом отворилась, и внутрь ворвалась музыка из основного зала. Бенедек выдернул отмычки из замка, сжал их в кулаке, развернулся и неторопливо пошел обратно по коридору.

Невысокая, неряшливая женщина в длинном синем платье и кремовой шали прошла через дверь, повернулась в сторону дамской комнаты и остановилась, чтобы взглянуть на Бенедека. Она приподняла бровь, принюхалась и толкнула дверь, не обращая внимания на его приветливую улыбку.

— Господи, — выдохнул он, немедленно вернувшись к замку и работая с ним до тех пор, пока не услышал знакомый щелчок.

Ручка повернулась, дверь открылась, и он вошел. В надежде, что по другую сторону его не обнаружат, он бесшумно закрыл за собой дверь.

Широко расставленные лампы горели мягким пурпурным светом над головой. Коридор с закрытыми дверями по обе стороны уходил налево и направо, покрытый толстым ковром, который заглушал бы шаги любого, кто завернет за угол.