Сара Монетт - Мангуст

— Придется пройтись пылесосом по всему сектору, — заметила Сандерсон: ее дыхание со свистом вырывалось из фильтров.

«Если, конечно, мы проживем достаточно долго, для того чтобы это понадобилось», — подумал Иризарри, но у него хватило ума промолчать. Нельзя с политиканом говорить о поражении. И если вам настолько не повезло привлечь к себе внимание сего персонажа, тогда по крайней мере не нужно высказывать ему свое мнение.

Мангуст бежала впереди, но Иризарри обратил внимание, что она старалась держаться в пределах света его фонаря и как минимум один усик зверька был все время направлен на него и Сандерсон. Когда они имели дело с обычным заражением, Мангуст опрометью носилась по потолкам и оставляла после себя клочки растерзанной плоти и струи биолюминесцентной жижи. На сей раз она аккуратно пробиралась вперед, трепетными усиками исследуя перед собой поверхность, и напоминала Иризарри паука или отправившегося на разведку осьминога.

Он шел за Мангустом и следил за ее цветами, которые теперь стали тусклыми, выражая осторожность. На перекрестках она останавливалась, в каждом направлении пробовала воздух и поджидала, когда ее нагонит эскорт.

Служебные туннели станции «Кадат» обычно были достаточно высокими, Иризарри и Сандерсон могли идти по ним гуськом, выпрямившись во весь рост, но пару раз приходилось ползти на животе по подсохшей слизи личинок. Иризарри казалось — по крайней мере, он надеялся, что ему это только кажется, — что он чувствует истончение и растяжение реальности, он видел это в изгибах туннелей и покореженных панелях под ногами. Он как будто примечал размытые тени, слышал шепчущие звуки, улавливал нечеткие запахи, словно что-то здесь уже почти материализовалось.

Мерещится — так он твердо заверил себя, понимая при этом, что слово неправильное и неверно отображает действительность. Но когда он снова упал на живот, чтобы протиснуться через крохотный лаз, заваленный свежими трупами только что убитых личинок, ему понадобилась вся его выдержка.

Расчищая проход, он чуть не врезался в Мангуста, которая бросилась к нему и забилась за пазуху. Ее щупальца скрючились, а сама она была настолько близка к тому, чтобы перейти в иную фазу, что превратилась в теплую тень. Но когда Иризарри увидел, что находится по ту сторону лаза, то пожалел, что ему больше не мерещится.

Его взору предстал один из станционных центров по сбору и переработке отходов: чаша метров десять в диаметре, резко сужающаяся к центру, где была навалена куча мусора. В подобных местах обычно встречаются незначительные заражения личинками. Предполагается, что корабли и станции должны быть свободны от паразитов, но на деле выходит так, что при совместном пользовании космическими трассами вместе с буджумами это невозможно. При этом на станции «Кадат» кто-то манкировал своей работой.

Сандерсон коснулась его колена, и Иризарри поспешно отодвинулся так, чтобы она смогла пробраться к нему. Внезапно он почувствовал благодарность за то, что она рядом. Ему вовсе не хотелось бы оказаться здесь одному.

Никогда Иризарри не доводилось видеть столь масштабного заражения личинками, даже на «Дженни Линд». Весь свод помещения был густо усеян их похожими на слизняков телами, длинные языки приманками свешивались на полметра вниз. Повсюду порхали маленькие твари: молоденькие крысины, полупрозрачные в данном сдвиге фазы. Пока Иризарри смотрел на все это, одна из них наткнулась на колонию гигантских слизняков, и личинка тут же среагировала с неожиданной силой. Шансов у крысинки не было.

«Нагайна, — сказала Мануст. — Нагайна. Нагайна. Нагайна».

В самом деле, среди мусора в яме шевелилось что-то огромное. И это еще не все. То неприятное ощущение давления, которое Иризарри отметил раньше, — чувство, что на тебя смотрит множество глаз, костлявые тела льнут к той хрупкой материи, которая до поры сдерживает их, — здесь усиливалось вплоть до того, что он почти ощутил прикосновение к шее не вполне вошедших в фазу усиков.

Сандерсон, сжимая в руке пистолет, подползла к нему. Похоже, Мангуст была не против того, что комиссар рядом.

— Что это там, внизу? — прошипела Сандерсон.

— Яма для размножения, — ответил Иризарри. — Чувствуете? Некое странное ощущение растяжения во вселенной?

Сандерсон кивнула и сказала:

— Полагаю, вас вряд ли обрадует то, что я ощущала это и раньше…

Как ни печально, Иризарри вовсе не удивился.

Сандерсон спросила: