Ольга Елисеева - Триумфатор [litres]

Авл припомнил. Что-то про колдунов, которые могут заставить елки нападать на людей. Хорошо, что не ходить! Но сам он видел так много странного, что скорее готов был прислушаться к словам легата, чем поднять его на смех, как сделал когда-то Валерий.

– У них есть святилище в глубине лесов. Сначала все берегом и берегом Скульда до Медвежьего Камня, а там напрямую свернуть и по кочкам без всякого пути.

– Ты знаешь дорогу?

– Приблизительно. Туда никого не пускают, кроме колдунов. Самый сильный из них может командовать деревьями, если объединит мысли с остальными жрецами. Нас не выпустят.

– Выпустят, – сказал Авл. – Надо разорить это воронье гнездо. Развесить колдунов на елках и обезопасить себя.

А Мартелл-то беспокоился, как удовлетворить варваров, которых забрал с собой с гор и подцепил тут в болоте! Все хотят добычи, а ее пока маловато! Если вести их «пустыми» на Вечный Город, то, пожалуй, не удастся удержать дисциплину – начнут грабить.

– В святилище полно приношений, – подтвердил его мысли Руф. – Грубые, конечно. Но золото, чаши, пояса – все, что варвары любят – бусы, там…

– Думаешь, сколько взять? – Авл уже понял, что перед уходом придется совершить вылазку.

– Четыре когорты будет достаточно. Плюс наши союзнички-дикари. Пойдут проводники, они покажут направление. Здесь, на Стене, я пока справлюсь. А варварами будет распоряжаться тот, кто даст им добычу. Поэтому командовать вылазкой надо вам лично.

А ведь прав! Потом в Лациуме Авлу же самому будет проще удержать варваров от грабежа, если здесь они признают его руку. А руку признают только дающую. Только щедрой длани позволено держать за поводок. У иных поводок вырывают.

Проконсул исподлобья глянул на Руфа. У парня голова варит! Валерий Друз хоть и предан, но такого бы не понял. Этот же мыслит, понимает, оценивает. «Надо его продвигать, – решил Мартелл, – несмотря ни на какие мечты». То есть, несмотря на Юнию. Юнию же он прижал бы к себе и никому не отдал.

Но… теперь она знает о привороте. Что за злые духи его тогда повели! И как им теперь с женой легата смотреть друг на друга?

Посмотрели. Не умерли.

Уже совсем в темноте, после ухода мужа, явилась прекрасная Юния Терция. Помялась, поблагодарила за жизнь Гёзеллы. Впрочем, последняя обоим была без разницы, и оба понимали, что только перекидывают с языка на язык ее имя.

– Ты ведь не об этом хотела поговорить, – оборвал женщину Авл.

Нет, не об этом. Та кивнула.

– Ты идешь разрушать здешнее святилище, – с усилием произнесла она. – Не откажись, прими, пусть будет защита. – Она сняла с шеи тонкий медальон, серебряную рыбку на цепочке. – Мы, назаретяне, носим.

Но он-то не назаретянин!

– Возьми.

Она просила. Значит, будет за него молить своего Бога. Приятно.

Авл перехватил у нее цепочку.

– Ладно. Только я не надену. – Он вынул меч и намотал подарок на рукоятку. – Вот так годится?

Она кивнула. Годится. Пока годится.

– Стой, – Авл шагнул к ней, обнял и поцеловал в губы. Без пощады, без жалости, не по-братски, не по-отцовски. Пусть знает, что теряет.

Юния не ответила, но и не прогнала. Просто прижалась лбом к его лбу, словно хотела передать свои мысли, потом оторвалась от него и тихо выскользнула из палатки.

– Никак ты не можешь ее приручить, – злорадно сообщила Карра. – А вот она тебя приручила Авл не удостоил тварь ответом. Заметил только, что она отползла от его меча подальше. Неужели рыбка напугала?

Взял пять когорт. На всякий случай. Двинулись берегом Скульда. До самого Медвежьего Камня.

Авл ожидал какой-нибудь скалы с елкой на вершине. Оказалось, перед ним большой плоский валун, похожий на жертвенник. О нем говорили, что он движется, появляется то в одном, то в другом месте. Нетрудно объяснить: песок подмывает речное течение, дно колеблется.

Местные варвары спешились, подошли к реке и стали благоговейно поливать головы водой. Мартелл подозвал переводчика.

– Тут лечат, – сообщил гунд. – Кладут больного на камень. Он засыпает и видит, в чем неправ, что плохо сделал. Идет, делает хорошо и получает исцеление.

Марцедон думал ровно минуту. Спешился, вошел в воду и двинулся к камню. Увидел, что песок под ногами усыпан подношениями – значит, многие вылечились. Большинство чаш и блюд грубой ковки было засунуто под камень или притоплено возле него.

Авлу было все равно, что он увидит, если закроет глаза на вершине камня. Только бы увидеть. Командующий приблизился к валуну и стал карабкаться на скользкий, лоснящийся бок. Зеленые бороды мха колыхались под водой. В них торчали устричные раковины – мелкие и ломкие. Проконсул поранил руки. Хорошо, что на ногах были калиги, их грубая кожа и гвозди уберегли ступни.