Зои Аарсен - Легкий как перышко [litres]

– Думаю, ты должна извиниться перед Треем, – заметила Миша, не давая Вайолет просто так уйти.

Вайолет удивленно посмотрела на нее:

– За что?

– Ты знала, что это Трей поведет машину в вечер смерти Оливии, – вмешалась я. – И не сказала ни слова.

Трей опустил взгляд, ему явно было не по себе, что его втянули в эту ссору.

Вайолет отчаянно захлопала ресницами.

– Не знаю, о чем вы говорите, – но по тону ее голоса была очевидно, что она точно знала, о чем речь.

– Не нужно этих глупостей, Вайолет. Трей знает, он знает все. – Я шагнула к ней, изучая ее, пытаясь определить, что ей могла подарить бабушка. Ее винтажную кожаную сумку-почтальонку от Луи Виттон? Браслет с шармами на запястье? Может ли ключ к нашим проблемам быть таким же ускользающим, как флакончик духов, туман магии, которым Вайолет брызгалась каждое утро? – Один твой звонок Трею мог бы спасти жизнь Оливии. Тебе лишь нужно было сказать ему, и она бы не умерла. Оливия знала, понимаешь. Трей сказал, что прямо перед столкновением с грузовиком она просила его съехать на обочину. Последние мгновения ее жизни были полны ужаса, и это все – твоя вина.

Такое прямое обвинение, кажется, оказало на Вайолет эмоциональный эффект. Скорее всего, она особо не думала о том, что ее действия привели к смерти двух подруг. Возможно, она была так занята, раздавая предсказания, что забыла о моральном долге человека.

– Поверьте мне, ребята. Я не знала, что это будет он, – сказала Вайолет, ее взгляд молил о милосердии, а голос почти звенел. Она так отчаянно желала, чтобы я в ней не сомневалась. – Они не показали мне его лицо.

– И с чего нам тебе верить? – огрызнулась я, не веря ее заявлениям, что нечто, позволившее ей увидеть смерть Оливии, скрыло от нее лицо Трея. – Если бы ты предупредила его, Оливия была бы жива.

– Но в этом-то и дело, – выпалила Вайолет. Двери в школу распахнулись, и мимо нас к припаркованному минивэну чьей-то мамы пронесся поток девятиклассников. Вайолет подождала, пока машина отъедет, и продолжила: – Я не могу никого предупреждать. Не могу изменить то, что происходит. Они не позволяют мне увидеть достаточно, чтобы помешать этому произойти.

Все, сказанное ею, так шокировало нас, что я даже не знала, как продолжать допрос. Я заметила одну странность: она намекала, что с ней общался не один дух, а несколько. На секунду я потеряла дар речи, пытаясь осознать, что только что сказала Вайолет. Я попыталась вспомнить совет отца Фэи: «Не пытайтесь понять мотивы духа. Просто сосредоточьтесь на предмете, связывающем ее с ним».

– Что ты имеешь в виду, они позволяют тебе что-то видеть? Кто? – спросила я. – И ты знала. Если это происходило и раньше – значит, ты знала, что Оливия умрет! – Мои губы формировали слова, пока я обыскивала Вайолет взглядом. Был ли это предмет в сумке и мы его не видели? Придется ли нам с Мишей взламывать ее шкафчик в раздевалке, чтобы обыскать содержимое кожаной сумочки? Или она спрятала это в спальне? Нет… я подозревала, что она принесла это нечто с собой в дом Ричмондов в ночь вечеринки Оливии.

Глаза Вайолет наполнились слезами, покатившимися по ее щекам, и она даже не пыталась стереть их.

– Я не знала, не точно. Я никогда точно не знаю, что произойдет.

Миша готова была взорваться.

– О чем ты вообще говоришь , Вайолет? Это не имеет смысла! Кто тебе что показывает?

Вайолет глубоко вздохнула и подозрительно оглядела парковку. Через закрытые окна машин гремел рэп, двери хлопали и клаксоны гудели на углу: ученики нетерпеливо ждали своей очереди, чтобы покинуть парковку.

– Я расскажу вам, что захотите, но не здесь.

– Лучше бы тебе это сделать, – предупредила Миша. – Потому что это ты предложила сыграть в эту дурацкую игру, и думаю, ты обязана нам все объяснить.

В это время дня беговые дорожки пустовали, хотя через деревья, отделяющие их поля, мы видели и слышали, как футбольная команда готовится к игре в эти выходные. Вайолет сказала Трейси, что потусит с нами, и отказалась от предложения подвезти ее домой, и весь путь от парковки к цементной дорожке, ведущей на футбольное поле, мы слышали, как Трейси лихорадочно пишет Вайолет – ее телефон постоянно гудел в сумке. Мы стояли у маленькой трибуны. Я поежилась в джинсовой куртке, жалея, что мы не можем насладиться еще одной неделей тепла перед тем, как начнется зима. Трей сел на холодное алюминиевое сиденье на первом ряду, а Вайолет осталась стоять, сжимая в руках маленькую кожаную сумочку. Пиная сухую траву под ногами, она заговорила.