Юлия Фаро - Прощай, гуня-кандальник

Охая и кряхтя, поднялась Лукерья с колен, распрямила грузное тело, закатила глаза и начала читать скороговоркой заклинание гадуницы:

- От земли оторваться, в высь подняться...

А затем вдруг подпрыгнула к потолку и обернулась белобокой сорокой. Заметалась птица по избе, крича и хлопая крыльями.

Разгорячённые мужики с факелами в руках уже у самой избы столпились. И только было один смельчак на крыльцо заскочил , да руку к кольцу дверному протянул...

Как дверь сама собой отворилась, и на пороге в исподней рубахе, с безумной улыбкой на устах показалась бледная Анна.

- Аннушка! - охнула толпа. - Аннушка жива! А говорили, что кандальник-супостат забил жену до смерти... А вот она... Эй, бабоньки! Укройте хоть девку... Околеет же... Не в себе она, сердешная...

Самые сердобольные да жалостливые окружили Егорьеву жену, в то время как несколько человек решительно вломилось в ведьмино жилище.

- Караул! Православные! Ведьма Егорку зарезала! А сама сорокой обернулась! Ловите её! Ловите! - тут же донеслось из дома.

А ещё через минуту здоровенный детина выскочил во двор и как кликуша болезный закружился, заметался по снегу, держа в одной руке окровавленный нож, а в другой - толстую книгу в чёрном переплёте.

Народ, крестясь, попятился от избы.

- Тимофей, в дерево воткни остриё бесовское! Да молитву воскресную читай, торопись! - перекрывая общий шум, повелительно выкрикнул высокий женский голос.

Растерявшийся Тимоха воткнул ножик в молодую берёзку и, озираясь по сторонам, спросил:

- Что наговаривать-то, барыня?

- Читай, дурья твоя башка: "Да воскреснет Бог!", - только с конца молись, задом наперёд, чтобы ведьму в тело вернуть...

И как только мужик очухался да начал произносить слова молитвы, тут же огромная сорока и принялась кружить над деревцем. А как закончил Тимофей говорить, то рухнула ему под ноги ведьма Лукерья, распласталась на снегу, подрагивая да постанывая.

Народ охнул и оцепенел.

- Что теперь делать-то, госпожа? Как поступить? - запричитали крестьяне.

- Уволочь чертовку да в озёрной проруби утопить! - крестьяне расступились, и от кучки напуганных баб отделилась тощая женская фигура в богатом полушубке.

Женщина, сильно хромая, приблизилась к бездыханному телу, а затем, зачем-то вырвав из ведьминой головы несколько волос, распорядилась:

- А в избу красного петуха подпустить! Чтоб и духу не осталось! А ты, Тимоша, отдай мне то, что у колдуньи прихватил. Тебе-то это зачем? Всяко, ты у нас грамоте не обученный! - хромая взяла протянутую книгу и тут же свирепо прикрикнула на остальных. - Шевелитесь! Чего рты раззявили! Утопить ведьму велю!

- Утопить! Утопить! - очнулись собравшиеся. - Спалить! Спалить! ...".

- Уважаемые, радиослушатели, вы прослушали отрывок из книги "Деревенская магия". Автор утверждает, что история эта произошла почти полтора века назад в здешних местах. В качестве доказательства он ссылается на статью, опубликованную в 1873 году в газете "Губернские новости" и хранящуюся в краеведческом музее нашего города, - бодро произнёс диктор и тут же обратился к своей соведущей. - А ты, Лика? Что ты можешь рассказать нашим слушателям о нечистой силе?

- Хороший вопрос для шестого июля! - звонко рассмеялась девушка. - Каждый знает, что по старым преданиям в канун дня Аграфены-купальницы и жениха её Ивана Купалы, до конца дней Петра-Павла - а именно до двенадцатого июля - существует большая вероятность повстречать чертей, бесов и прочую паранормальную гадость.

Из динамиков зазвучала ритмичная музыка.

- Не переключайтесь, дальше будет ещё интересней! А мы прервёмся на короткую рекламу, - проговорил диктор...

- Любаша, ты будешь продолжение слушать? - спросил сидящий за рулём Алексей, вопросительно взглянув на жену. Однако, заметив белый проводок наушников, выглядывающий из-под разметавшихся по плечам русых волос, вздохнул и выключил радио.

- Ты что-то сказал? Прости, ничего не слышала, - Люба горестно всхлипнула.

Она сидела на переднем сиденье рядом с мужем и, отвернувшись к окну, делала вид, что рассматривает растущие на обочине скоростной трассы деревья, слегка покачивая головой в такт мелодии, доносящейся из гарнитуры. И всё это могло бы выглядеть вполне правдоподобно если бы не красные зарёванные глаза.