Рин Дилин - Уосэ Камуи. Часть I

Даже в таком истощённом состоянии животное было очень велико и тяжело для человека. Да к тому же гораздо длиннее хлипких волокуш: круп и задние лапы так и остались лежать на снегу.

Человек пыхтел, вздыхал, но продолжал свою работу. Наконец, удовлетворённый результатом, он взялся за жерди, крякнув от натуги, и медленно потащил свою ношу. Было заметно, что ему очень тяжело, он шагал, шатаясь и проваливаясь в снег. К тому же, свисающая с волокуш задняя часть волка тоже затрудняла его движение, но он упорно продолжал двигаться вперёд. Изредка человек останавливался, переводил дыхание, вытирая пот со лба, с усилием затаскивал сползающего волка обратно на носилки, брался за них и двигался дальше, бормоча себе что-то под нос.

– Наверное, сейчас он изобретает первые бранные слова… – задумчиво произнесла Аой, и помолчав, добавила – Куда он тащит тебя?

– В свой дом. – Акира показал вперёд.

Мир снова изменился, и они оказались возле грубо сколоченной покосившейся лачуги, которая стояла на склоне огромной горы, поросшей чахлыми сосенками и ёлками. Справа и слева от неё возвышались ещё горы, образовывая гряду.

Внутри хижина выглядела не менее убого, чем снаружи. Вся она представляла собой единую комнату, посреди которой горел грубо сложенный из камней очаг, дым от которого уходил в сделанную над ним в крыше дыру. Стены хижины были сложены из разного размера и не особо прямых брёвен, а щели между ними законопачены волокнистой корой и мхом. Не смотря на всё это, внутри было не намного теплее, чем снаружи.

Возле очага сидела укутанная в такие же одежды из шкур, как и тот мужчина, неопределённого возраста женщина со смуглой кожей и испещрёнными морщинами лицом. Рядом с ней возле очага тихонечко сидели трое детей, чумазые и с торчащими в разные стороны грязными волосами. Они заворожённо смотрели, как мать то помешивает деревянной ложкой какое-то варево в большой каменной миске-чаше, стоящей на краю очага. То как она палкой выуживает из него горящие угли, и подкладывает их поближе к этой чаше, чтобы та не остывала и еда в ней продолжала готовиться.

Мужчина открыл настежь дверь хижины и начал втаскивать волокуши внутрь. Женщина встала, с любопытством пытаясь рассмотреть, что же он принёс, когда тот свалил волка в ближайшем углу. Один из детей бросился закрывать за отцом дверь, стараясь сохранить внутри скудное тепло.

Наконец, долго щурясь, женщина рассмотрела, что же её муж притащил в дом. Лицо её исказила гримаса ужаса, и она закричала, указывая на зверя:

– А! А! А! А! – срывались с её губ короткие крики, похожие на карканье вороны.

Мужчина подошёл к ней и начал что-то говорить. Их древний язык Аой был не знаком, и она не смогла понять ни слова.

– Что он говорит? – спросила она Акиру.

– Говорит, что я спас ему жизнь, убив большого белого зверя, защищая его. И что теперь он обязан мне жизнью.

– Аха-ха-ха! Он решил, что ты защищал его от медведя?! – Аой расхохоталась, – Какой глупый человек!

– Угу. – кивнул Акира, соглашаясь, – Люди в то время особым умом не отличались. Впрочем, как и теперь.

Женщина перестала «каркать» и громко заговорила, указывая пальцем то на волка, то на дверь хижины. Тут и без перевода было понятно, что она требовала от мужчины убрать опасное животное из дома.

Мужчина снова заговорил успокаивающим тоном и показал на волка.

– Он говорит, что связал меня. И я не смогу причинить никому вреда. Что к тому же я ранен и снаружи наверняка погибну.

Женщина опасливо подошла к волку поближе, косясь на его морду, и осмотрела рану. Что-то сказала мужчине уже ровным тоном и махнула рукой в сторону двери.

– Она говорит, что рана слишком глубокая, и я всё равно скоро умру. Что лучше меня убить и освежевать на улице сейчас, чем дать мне мучиться перед смертью.

Мужчина закричал и топнул ногой.

– Он говорит, что если лечить и ухаживать за мной, то я имею все шансы чтобы выжить. Говорит, что духи рассердятся на них, если они убьют посланного им священного защитника.

Женщина снова покосилась на волка, прошла в дальний угол хижины, некоторое время поковырявшись в барахле, сваленном в нём, выудив оттуда кожаный мешочек и вручила его мужчине, что-то сердито говоря и тыча его пальцем в грудь.

– Она дала ему целебное средство и говорит, что я могу остаться. Но если с кем-то из них что-то случится по моей вине, то она лично убьёт и меня, и его заодно. И никакие духи его не спасут.

Довольный своей маленькой победой мужчина принялся сразу накладывать данное женой средство на рану белого волка.