Наньпай Саншу - Свиток 1. Дворец семи звезд вана Лу [ЛП]

Толстяк покосился на меня и пробормотал:

— Вы, товарищи из южной школы, слишком кровожадны, вы не грабите, а просто уничтожаете гробницы целиком. А ведь это кропотливая и искусная работа. Если бы с вами не было меня, Толстяка, у вас был бы только один выход — растворить тело вана Лу Шан, иначе эту броню не снять!

Третий дядя смутился, а потом выругался:

— Да пошел ты! Может быть это просто края обычных ниточек.

Толстяк засмеялся и сказал:

— Блядь, не стоит быть таким злым и недоверчивым! — он хотел потянуть конец нити, но только протянул руку, как вдруг я услышал свист и перед глазами что-то сверкнуло. Третий дядя среагировал моментально, оттолкнул Толстяка в сторону — и тут же в дерево на том месте, где стоял Толстяк, вонзился черный меч, расколов доску надвое. Если бы не дядя, клинок бы сейчас торчал из головы Толстяка.

Мы обернулись, и только тогда заметили, что внизу у ступеней стоит Молчун, с ног до головы залитый кровью, а на его теле появилась татуировка сине-зеленого цилиня [90] Единорог или цилинь — один из благородных мифических животных. Впервые его упоминал Конфуций. По сути это химера: у него несколько рогов, зелено-голубая чешуйчатая кожа, тело коня, ноги оленя, голова дракона и медвежий или бычий хвост. Он живет не менее 2000 лет, но увидеть его дано только избранным. Подобно европейскому единорогу, цилинь символизирует долговечность и благополучие. Несмотря на свой жуткий вид, очень миролюбив. Согласно легендам отличается добротой и бережным обращением со всеми видами живой природы, является предвестником счастливых событии, дарует детей бездетным супругам; когда показывается людям, то этим предвещает появление гениального исторического деятеля. ... вроде раньше я татуировок на нем не видел. Его левая рука все еще продолжала движение после того как он метнул клинок, а в правой он держал странную вещь. Когда я рассмотрел, что это, то задохнулся от ужаса — это была человеческая голова. Точнее, судя по цвету кожи — голова цзунцзы.

Молчун хмуро смотрел на нас и, пошатываясь, стал подниматься по ступеням. Дышал он очень тяжело, и дела у него, видимо, были плохи. По его покрытому ранами телу было понятно, что он, похоже, выдержал ожесточенный бой. Сначала он посмотрел на гроб, потом махнул нам рукой и тихо сказал:

— Убирайтесь с дороги!

На висках Толстяка вздулись вены, он вскочил и чуть не набросился на Молчуна:

— Ты, блядь, что только что делал?!

Молчун повернул голову, холодно посмотрел на него и ответил:

— Убивал тебя.

Толстяк был в ярости, он засучил рукава и хотел броситься на него, но Здоровяк Куи обхватил его, останавливая. Третий дядя поспешил вмешаться:

— Не суетись. У Братишки наверняка были причины поступить так. Давай сначала выслушаем, он не стал бы тебе раньше спасать жизнь, если бы был твоим врагом, верно? Просто обожди немного, остынь.

Толстяк вынужден был согласиться. Он отпихнул Здоровяка Куи и, садясь на землю, сердито проговорил:

— Да чтобы вашим предкам в гробах не лежалось! Вас, вашу мать, больше! У меня все равно выбора нет. Излагай! — обратился от к Молчуну.

Молчун положил голову на нефритовую плиту, закашлялся и сказал:

— Этот цзунцзы и есть предыдущий хозяин нефритовой брони. Когда ван Лу Шан ограбил гробницу, то нашел его, снял с него эти погребальные одежды, и тогда он превратился вот в это. Всякий, надевший доспехи, раз в пятьсот лет будет сбрасывать кожу. Снять доспехи и остаться человеком можно лишь сразу после линьки, в противном случае превратишься в цзунцзы. Перед вами живой мертвец, которому почти три тысячи лет. Если сейчас потянуть за нитку, покойник внутри оживет, и мы все здесь умрем.

Он снова закашлялся, в уголках рта у него выступила кровь. Это было очень плохо, возможно у него повреждены внутренние органы.

Паньцзы слушал, неловко согнувшись, и все это время молчал. Но, выслушав до конца объяснения Молчуна, вмешался:

— Братишка, я скажу прямо — не обижайся, но ты знаешь слишком много. Если не сложно, то, может, ты лучше объяснишь, что ты за божество? Ты спас мне жизнь. И если я выберусь отсюда целым, я приду туда, где ты живешь — где бы ни было это место — и отблагодарю тебя так, как ты того заслуживаешь.

Слова Паньцзы были уместными и тщательно выверенными, я решил, что Молчун не сможет отнестись к ним пренебрежительно и проигнорировать, но он молча, без единого звука, словно и не собирался убеждать нас в чем-то, подошел к телу вана Лу Шан. С брезгливостью смерил покойника взглядом, глаза вдруг холодно блеснули, и я даже движения не заметил, а его рука уже сдавила шею трупа, вытаскивая того из гроба. Из горла покойника раздался визг и его вдруг затрясло. Все это произошло столь быстро, что никто из нас даже глазом моргнуть не успел. Молчун холодно проговорил: