Виктор Точинов - Темные игры – 3 (сборник)

И так год за годом, год за годом, – в тоскливом ожидании, когда живая тюрьма состарится и наконец-таки сдохнет… Ну зачем, зачем, зачем я влез в такое молодое тело? Идиот…

Разумеется, ничего этого не произошло. Вся невеселая картинка грядущей жизни лишь мелькнула перед мысленным взором, когда я все же попытался – безуспешно – приподнять монструозное ложе.

Ну уж нет, годами ждать смерти в палате с мягкими стенами не буду… Я заставлю вас меня убить, черт подери! Даже если для этого придется отгрызть себе руку! Не говоря уж о том, что перегрызть пару чужих глоток и заработать тем пулю в упор, – для меня не повод для сомнений.

Но прежде чем заняться самоедством, пытаюсь протянуть кисть сквозь браслет. Он защелкнут второпях и сидит на запястье не очень плотно, а ручки у шлюшки тоненькие, хрупкие… Нет, не пролезает. Вазелину бы сюда… Или те лубриканты, что использовал г-н Трушин в интимной жизни, – ему все равно не скоро потребуются…

Идиот! Есть же отличный лубрикант… Свободной рукой отдираю с губ скотч, наклонюсь над прикованной рукой. Ох, сколько ж крови скопилось во рту, и это я еще сглотнул пару раз.

С кровавой смазкой дело движется куда лучше, кисть потихоньку протискивается. Да только моя возня незамеченной не осталось. Шаги за спиной, резкий окрик:

– Не балуй, сучка!

Голос старается звучать сурово и грозно, но, судя по тембру, принадлежит молодому парню, ровеснику шлюшки…

Рву руку изо всех сил, так, чтобы оторвать или освободить. Кожа лопается, обдирается, плевать…

Есть! Свобода!

Вскакиваю, разворачиваюсь.

– Стоять! – командует мне другой охранник, похоже, старший смены, именно он отдавал распоряжения остальным.

В его руке «Иж», – служебная, под укороченный патрон, модификация «Макарова» для охранных структур.

Ствол направлен мне в живот, но кто же будет без крайней нужды палить по живым людям из легального оружия, отстрелянного для Федеральной пулегильзотеки? Для таких дел имеются левые, нигде не засвеченные пушки…

Тут я замечаю, что на меня уставился еще один ствол: камуфляжные брюки охранника бугрятся от мощной эрекции. Фу-у-у… Ну и вкусы у него, так возбудился на окровавленную, с разбитой мордой голую тварюшку… Вроде и не мальчишка, лет тридцать на вид.

Бью носком босой ноги прямиком в бугрящуюся ткань. Изо всех сил, отбиваю пальцы, может, даже выбиваю их из суставов.

Парень рефлекторно давит на спуск. Выстрел, еще один!

Обе пули попадают в живот. До чего же больно…

Пытаюсь отключить боль, абстрагироваться от нее, уговариваю сам себя: потерпи чуть-чуть, сейчас освободишься… Получается плохо.

А самое поганое, что с этими ранами (и с этой болью, с этой чертовой болью!) можно прожить еще несколько часов… Хуже того, врачи могут спасти и вылечить, – тогда все вернется к прежнему алгоритму: суд, психушка, долгое и мучительное ожидание естественной смерти.

Стрелявшему немногим легче, чем мне. «Иж» падает на паркет, его владелец вцепляется двумя руками в ширинку.

Ныряю рыбкой, тянусь к пистолету.

Пальцы уже вцепляются в рукоять, когда высокий шнурованный ботинок бьет мне в лицо, это вмешался один из коллег пострадавшего…

Резкая боль в сломанной челюсти даже заставляет на миг забыть об огне, пылающем внутри, в простреленных внутренностях. Но о том, зачем я тянулся к оружию, не забываю: давлю на спуск, первые две пули – в обидчика, сломавшего мне челюсть, третья – во владельца «Ижа».

Четвертый раз выстрелить не успеваю. Яркая вспышка перед глазами, короткий полет в никуда, – и снова черное ничто и я в его центре.

Шлюшка лежит на полу, так и не выпустив из руки пистолет. Пуля попала в голову, агония не затянулась. Наконец-то я смотрю на нее со стороны, выбравшись из живой тюрьмы.

Правильные рефлексы оказались у кого-то из охранников: если уж по вам открыли пальбу, не миндальничайте и не разглядывайте голые сиськи, – стреляйте сразу наповал. Интересно, он еще здесь? Я даже не успел разглядеть, чья пуля поставила точку в предыдущей фазе моего существования.

В комнате трое живых, трое мертвых, ну и я, не знаю уж, по какому ведомству сейчас проходящий… Пока возвращался из темноты, г-на Трушина успели куда-то эвакуировать. Пакет со льдом и откушенной частью тела тоже унесли.

Двое из оставшихся в спальне наклонились над убитым сотоварищем, что-то с ним делают. Третий стоит за их спинами, в его опущенной руке пистолет. Не он ли застрелил девицу? Какая разница… Главное, что пистолет наготове, не надо тратить время, разбираясь, где у охранника кобура. Менты, хе-хе, свихнутся, распутывая это дело, пытаясь восстановить ход событий и мотивы действующих лиц… Вперед!