Аарон Манке - Мир легенд о свирепых монстрах [litres]

И припадки прекратились. Девушка смогла рассказать всем взрослым: родителям, доктору Стивенсу и соседу, приведшему спиритуалиста в дом Веннамов, – что злые духи пытались контролировать ее. Она боялась и хотела, чтобы ей помогли. Доктор Стивенс предположил, что взамен она может найти хорошего духа. Люранси кивнула и закрыла глаза.

Когда она открыла их вновь, то улыбалась. Было похоже, что боль и травмы ушли и Люранси выздоровела. Вот только это было не так. Напротив, она пристально посмотрела на соседа, стоявшего в углу комнаты: это был взгляд напряженного узнавания.

– Отец… – сказала она и добавила: – Это я, Мэри Рофф.

Понятно, что мистер и миссис Рофф были полны смешанных чувств. Они провели двенадцать лет, пытаясь смириться с потерей дочери. Мистер Рофф даже несколько раз сходил к медиуму, надеясь получить ответ или, по крайней мере, закрыть вопрос. Один раз медиум вручил ему записку, заявив, что она передана его умершей дочерью.

Вина была очевидной; они оставили дочь одну на целых три дня, и, когда вернулись из поездки, та была мертва. Они провели много лет, пытаясь справиться с горем. Мэри была одновременно и радостью, и испытанием, и благословением, но более десяти лет ее не было в их жизни.

До сих пор.

В этот день мистер Рофф пришел домой и рассказал жене, что случилось. В то же самое время доктор Стивенс продолжал задавать Люранси вопросы, чтобы добраться до корней ее болезненного перевоплощения. Но каждый ответ все больше ставил спиритуалиста в тупик. Эта девушка больше не была Люранси Веннам. Она была Мэри Рофф.

Казалось, Мэри хочет домой. Она вообще не узнавала никого в доме Веннамов. Для нее они были чужими. Она хотела вернуться в дом, который знала и любила. И она целыми днями спрашивала Веннамов, может ли она жить со своими родителями в их доме. Наконец через неделю Веннамы уступили и проводили свою дочь прямо к порогу дома Роффов.

Там девушка сразу погрузилась в уютный распорядок. Она использовала прозвища для родителей, братьев и сестер, которых не знал никто, кроме Мэри Рофф. Она узнавала друзей семьи и упоминала других иногородних знакомых Роффов, людей, никогда не посещавших Ватсека в годы, когда Веннамы там жили. Никто другой, кроме Мэри Рофф, просто не мог этого знать.

При встрече с Веннамами она вела себя так, как если бы они были просто приятелями, с которыми она недавно познакомилась. Конечно, она была с ними вежлива, но и только. Но Мэри знала о Люранси. Она утверждала, что лучше, чем кто-либо еще, понимает, что с ней происходит. В эту историю трудно было поверить.

Мэри сказала, что Люранси больна. Ее приступы – это симптом той самой болезни. А Мэри прошла через все это и знает, как помочь. Поэтому Люранси, во всяком случае так говорила Мэри, выздоравливает на Небесах. И, когда она поправится, Мэри уйдет и позволит девушке вернуться в свое тело.

Знаете, я понимаю ваш скептицизм. И согласен с вами. Без всяких сомнений, это очень странно. А эти люди, очевидно, были готовы к подобной истории. В 1878 году спиритуализм находился на пике популярности. Удивительные сестры Фокс уже тридцать лет делали карьеру всемирно известных медиумов, давая представления в битком набитых залах. Оставалось еще десять лет до их признания в мошенничестве. Для Веннамов и Роффов, а особенно для доктора Стивенса спиритические явления были реальными, возможными и бесспорными.

Хотя для современного сознания остается много вопросов. Люранси должна была знать своих соседей до этого дня. Она, скорее всего, слышала трагическую историю Мэри Рофф если не от соседей, то от других горожан. Наверняка в детстве кто-нибудь посмотрел на нее и сказал: «О, ты живешь по соседству от Роффов». Это не такая история, которую можно с легкостью забыть.

Но были и вещи, от которых труднее отмахнуться. Одной из них была способность называть иногородних друзей, но женщина, называвшая себя Мэри Рофф, могла делать гораздо больше. Десятки раз она беседовала со старыми друзьями – людьми, хорошо знавшими Мэри до смерти, – и в каждом разговоре упоминала детали или события, о которых не мог знать никто, кроме нее.

Однажды Мэри вошла в гостиную Роффов и указала на бархатный головной убор, лежвший на столе. Миссис Рофф вытащила его из вещей Мэри и оставила там, чтобы девушка его узнала. Когда Мэри его увидела, она оживилась и описала, как она его носила с короткой стрижкой. Миссис Рофф качала головой с недоверием.