Дарси Коутс - Крейвен Мэнор. Хранитель призраков [litres]

– Подожди еще немного, Элиза. Сейчас я тебя выпущу.

Он нашел бутылку с водой, открутил крышку и опустился на колени у двери. Кристаллы соли ярко блестели в свете фонарика, и Дэниел залил их водой. Это было единственное, что он мог придумать, чтобы удалить всю соль с шероховатой поверхности камня. Он вылил целых два литра воды, а затем рукой смахнул жидкость в сторону.

Вздохи прерывались звуками причитающих всхлипов. Пальцы заскребли под дверью в поисках щели. Дэниел отбросил пустую бутылку и достал из сумки последний предмет: молоток. Эту часть его плана выполнить тихо было невозможно. Он прицелился и ударил по замку. Он почувствовал мощную отдачу в руку и плечо, но металл с грохотом отвалился. Дэниел отодвинул замок ногой, затем потянулся к ручке.

Шум внутри утих. Дэниел представил, как Элиза ждет по другую сторону двери, надеясь, что через несколько мгновений окажется на свободе. Он повернул ручку. Металл издал ужасающий скрежет, ручка впервые за двести лет повернулась, и щелкнула, освободившись, защелка. Дэниел распахнул дверь и отступил, чтобы призрак мог выйти на свободу.

Но ничего не произошло. Дэниел поднял фонарик и направил его в черный проем двери. Его луч выхватил из тьмы два фута каменного коридора, затем узкую лестницу, ведущую в темноту. С другой стороны двери не было никого – ни призрака, ни человека.

Может, она уже прошла? Может, было достаточно открыть дверь, чтобы дать ей покой? Он вытянул шею, чтобы заглянуть в коридор, но винтовая лестница уходила из виду.

– Элиза?

Инстинкт умолял Дэниела отступить, но он все равно перешагнул порог. Воздух внутри башни был намного холоднее. Когда он выдыхал, изо рта шел пар, а каменные стены стояли покрытые крошечными кристаллами льда. Дэниел коснулся одного и вздрогнул, когда холод проник сквозь кожу.

Он не мог уйти, не убедившись, что призрак на свободе. Поднявшись на первую ступеньку, он остановился, прислушался, затем поднялся еще на одну ступеньку, на третью и на четвертую. Лестница в башне не была высокой в отличие от остального здания. В извилистом коридоре не предусмотрели окон, а стены были голыми. Узкие и крутые ступени вели вверх под таким углом, что Дэниел несколько раз боялся промахнуться.

Это не комната для гостей, это обитель узника.

Чем выше он забирался, тем холоднее становилось. Свистел ветер, задувая сквозь крошечные трещинки в камне, и этот свист складывался в заунывную мелодию. Дэниел продолжал светить фонариком по стенам и ступеням и все время был настороже, чтобы не пропустить ни призрака, ни Брана, если он вдруг возникнет позади. Ему уже стало казаться, что лестница не закончится никогда. Мышцы ног болели, и жар внутри боролся с холодом снаружи. Он пытался вспомнить, какой высоты была башня, когда он смотрел на нее снаружи. Она не намного возвышалась над крышей, но уж точно не такая высокая – слишком долго он понимался по лестнице.

Затем фонарик осветил еще один темный дверной проем впереди. Дэниел ускорил шаг и ворвался в помещение наверху башни. Дышать ему стало больно, губы щипало от мороза, который превращал влагу на губах в льдинки. Он направил свет в помещение, медленно двигаясь вперед и пытаясь понять, что за диковинные предметы ожидают его там.

Комната в башне была круглой и не более десяти футов шириной. У стены лежала куча одеял и подушек, представлявших собою грязную постель. Прижавшись боком к камню у противоположной стены, лежало пустое ржавое ведро. Рядом сложены в стопку два небольших романа. Узкое окно обрамляли очень толстые шторы – такие старые, что были похожи на тряпку.

Окно! Он выключил свет и выругался себе под нос. Если Бран смотрит в сторону дома, он наверняка заметит свет фонарика Дэниела. Оставалось только молиться, чтобы владелец особняка остался сидеть лицом к коттеджу.

– Элиза?

В крошечной комнатке ей негде было спрятаться. Он бы предположил, что ее призрак невидим, но ведь он несколько раз видел ее в окне.

В пространстве что-то чувствовалось. Щурясь от тусклого лунного света, пробивающегося через окно, Дэниел попытался определить, почему у него по коже бегут мурашки. Кровать была такой маленькой, что взрослый навряд ли мог в ней улечься, даже поджав ноги. Он опустился на колени и стянул одеяло. Слой покрывавшей его пыли был таким же толстым, как и тот, что устилал каменный пол. Под подушкой лежал небольшой предмет, и Дэниел, чувствуя вину за то, что вторгается в чье-то личное пространство, поправил разложившийся комок из ткани и перьев.