Тим Ваггонер - Сверхъестественное. Обряд посвящения. Свежее мясо. Врезано в плоть [сборник litres]

Аудиофайл он поставил на повтор, поэтому несколько минут братья слушали детские крики, а от Франкенпсины не было ни слуху ни духу.

– Может, он уже наелся и больше не голоден? – предположил Дин. – Или слишком далеко и не слышит?

Сэм рассудил, что возможны оба варианта.

– Давай подождем еще немного, пока… – Он осекся.

Уголком глаза он уловил какое-то движение и резко развернулся, приготовившись стрелять. Он ожидал увидеть изготовившегося к нападению Франкенпса, но увидел человека, стоящего метрах в десяти поодаль, у подножия старого дуба. Сэм не мог его хорошенько разглядеть, будто смотрел сквозь пелену: мужчина был среднего роста, одет в темный костюм. Синий? Черный? Сказать наверняка не удавалось. Волосы были светлые, русые наверное, хотя, может быть, и белые. Возраст определить не получилось, а вместо лица была размытая муть телесного цвета, которая постоянно шла рябью, словно вода.

– Что? – спросил Дин, с дробовиком наготове оглядывая окрестности.

Не успел Сэм ответить, как человек исчез. В один момент был здесь, а в следующий – пуф! – будто его и не было. Тут же накатила волна головокружения вместе с ужасной усталостью, которая растеклась по телу с головы до ног. «Беретта» внезапно показалась тяжелой, и Сэм подумал, что пистолет может сейчас выскользнуть из пальцев и упасть на землю. Но он сумел удержать оружие, а секундой позже головокружение схлынуло и усталость уменьшилась, хотя полностью не ушла.

– Ничего, – ответил Сэм. – Показалось, будто там что-то есть. Просто почудилось.

Дин нахмурился, глядя на него, и Сэм вполне мог догадаться, о чем он думает.

– Со мной все нормально, – возразил он. – Все мои шарики и ролики более или менее на месте.

– Это меньшее, что меня беспокоит, – проворчал брат.

Сэм ничего не ответил. Ну случилась у него галлюцинация, и что с того? Не первая, и он сомневался, что последняя. Главное, что длилась она недолго и не отвлекла его от…

Позади треснула ветка, а затем послышалось тихое горловое рычание.

– Оно сзади, да? – спросил Сэм.

– Угу.

Братья развернулись и выстрелили.

Лайл Суонсон не был счастливым человеком.

Не то чтобы это было для него нехарактерно. Даже в лучшие времена веселым нравом он не отличался. Его коллеги в «Быстрой Печати» придумали для него ироничную и забавную, как им казалось, кличку – Мистер Солнышко. Нельзя сказать, что у него был мерзкий характер. Он не злился и не раздражался, когда что-то шло наперекосяк, не жаловался на неудачи. Лайл был не особенно разговорчив, но бесед с коллегами не избегал. Он просто был одним из тех людей, которые вечно выглядят мрачными. Был бы он персонажем мультика, над его головой постоянно висела бы маленькая черная тучка. При ходьбе он шаркал ногами, сутулился, опускал голову, черты лица у него были обвисшие и вялые. Он редко улыбался, а когда улыбался, просто слегка приподнимал уголки рта – так незаметно, что люди обычно не распознавали эту улыбку. А еще никто никогда не слышал, как он смеется или хотя бы тихо хихикает.

У Лайла не было причин быть человеческим воплощением ослика Иа-Иа, по крайней мере очевидных. Детство у него было достаточно счастливое, и хотя популярным в школе он не считался, его там не травили. На самом деле большинство детей едва замечали его существование; то же можно сказать и об учителях. Пока что его жизнь, будучи совершенно непримечательной, проходила почти целиком без конфликтов и происшествий любого масштаба. Да, он немного боялся микробов – входил в число тех, кто из дома без антисептика для рук и салфеток не выходит. И он никогда особенно не интересовался сексом. Для этого понадобилось бы приложить слишком много усилий, да и грязи, если честно, многовато.

Его работа – не сказать, чтобы карьера – не слишком его радовала, но оплату счетов она покрывала, и доходы, хоть и не выдающиеся, вполне обеспечивали его нужды.

У него был собственный дом – маленький, сразу за городом, где было тихо и приятно. Было, пока голые монстры не стали копаться в мусорных контейнерах.

У него было хорошее здоровье, и если верить доктору, при таком развитии событий он имел все шансы дожить до глубокой старости. Не было абсолютно никаких причин для того, чтобы Лайл стал, как говаривала мама, букой. Наверное, он просто таким родился.

Сегодня, однако, причина для мрачного расположения духа у него нашлась более чем очевидная. Накануне ему нанес визит голозадый любитель мусора; но что было хуже всего и действительно встало у Лайла поперек горла, это всеобщая реакция на его историю. Полиция, разумеется, взяла у него показания, но провели ли они реальное расследование? Фотографировали ли они, рыскали в поисках отпечатков пальцев, делали гипсовые слепки следов, искали образцы ДНК? Сделали ли они хоть что-то, что исследующие место преступления делают в фильмах по телевизору? Нет, черт побери. Они даже не позаботились обыскать лес за его участком. У него создалось впечатление, что полицейские едва сдерживали смех во время беседы с ним.