Жанна Бочманова - За неделю до каникул [litres]

– Круто! – Я показала большой палец и привязала леску к одному из ящиков. – Ну все, Медведики, вам не жить.

– А они придут? – засомневалась Марьяна.

– Придут, – небрежно ответила я. – Ты все помнишь?

– А ты?

– Я-то да.

Еще бы они не пришли. Вчера в чате Марьяна красочно описывала спиритический сеанс, который мы с ней якобы провели. Не все верили, но даже те, кто сомневался, захотели попробовать. Медведи в чате не объявились. Зато там была Кристина Панчевская – та самая, которую я терпеть не могу, но которую очень любят Медведи: ходят за ней хвостиком и постоянно в глаза заглядывают. А глаза у Кристины, словно у крысы: маленькие и злобные. То ли дело у Марьянки – большие и черные. Волосы у нее в мелких кудряшках, и, когда она снимает резинку, они обволакивают голову пушистым облаком. Мне кажется, что Марьяна очень красивая, хотя сама она так не считает. И все из-за картавости. Я не раз говорила, что никто не обращает на ее раскатистое «р» внимание, но она старается лишний раз рот не открывать. А все из-за Медведей. Это они ее задразнили, хоть и не раз получали от меня предупреждение.

Пора было начинать. Вытащив доску из рюкзака, я водрузила ее на импровизированный стол. Марьяна опасливо покосилась.

– Слушай, перестань трястись, – от нервов я сделалась сварливой. – Обычная деревяшка, сосна или дуб. Или береза.

– Не знаю, меня от нее мороз продирает. Она кажется такой старой.

– И хорошо. Скажем, что доска принадлежала великому колдуну, что ей тысяча лет.

– Не стоит, – Марьяна качнула головой. – Видишь эти буквы, «ять» и «фиту»? Их отменили примерно сто лет назад.

Иногда Марьяна меня поражает своими познаниями. И главное: зачем ей столько ненужной информации? Какие-то «фиты», с ума сойти. Видимо, она умная благодаря своей маме, которая работает филологом. Вот и читает Марьяна не приключения всякие, а книги об истории и смысле жизни.

Я взяла доску и повертела перед глазами. Неужели ей больше ста лет? Раритет. И все за какие-то пятьдесят рублей.

– Что это? – Марьянин палец уставился на заднюю часть. – Там что-то написано.

Я перевернула доску. Пусто. Так же, как и утром, когда я оторвала от нее сгоревшую дощечку.

– Там точно что-то написано. – Марьяна подошла и вгляделась: – Хм… ничего. Но я видела. Ты вот так стояла и держала ее, и я заметила буквы.

Можно было проигнорировать ее слова и списать все на нервы. Но что-то меня толкнуло ей поверить. Мы поменялись местами, и тогда я увидела. При колеблющемся свечном освещении на доске явно проглядывали буквы. Они были не нарисованы на темной поверхности, а как бы выдавлены в ней, вернее, нацарапаны чем-то острым. Пришлось поднести свечу ближе.

– «Я, Криславъ…» — удалось прочитать мне с трудом. Конец фразы совсем не проглядывался. Я уставилась на подругу: – И что это значит?

Она молчала, хмуро посматривая на меня из-под упавшей челки.

– Думаю, это имя владельца доски, – сказала она наконец, – или не владельца, а…

– Подержи свечу, – мне в голову пришла великолепная мысль.

Марьяна подняла свечу повыше. Я поднесла доску как можно ближе к глазам, но все равно конец надписи терялся. Бороздки, проделанные кем-то когда-то, почти стерлись. Я царапнула ногтем. Нет, не выйдет. Но с собой у меня был припасен нож, которому еще суждено сыграть свою роль в действии.

– Не тряси рукой, свет мерцает, – приказала я и принялась процарапывать еле видные бороздки, выковыривая из них пыль. – Сейчас мы все прочтем…

Снаружи послышались голоса и скрип шаткой лестницы. Лезвие соскочило с поверхности и больно резануло по левому указательному пальцу. Я даже не сразу заметила. Три капли упали на деревянную поверхность. Вот не вовремя как! Я размазала кровь по доске, пытаясь вытереть. Надпись, видимая только в отблесках свечи, вдруг стала явной, видимо, кровь попала в бороздки.

– Смотри, – Марьяна ткнула в надпись: – Здесь написано…

– Потом. К нам идут! – сунув сочащийся кровью палец в рот, прошамкала я.

– Поля, мне кажется, это плохая идея, – быстро проговорила Марьяна. – Мы ничего не знаем про эту доску. Давай не будем…

– И скажем всем, что это была шутка? Так? – Моему возмущению не было предела. – А Медведи пусть и дальше всех задирают, так? Боишься – уходи. Я и без тебя справлюсь. Только не ной потом.

– Да я ничего, просто, может, мы сначала изучим все, а потом…

Вот же человек! Изучим… Я перевернула доску. «Я, Криславъ изъ Вардина, замыкаю имя свое и въ сѣй доскѣ» , а дальше снова неразборчиво.