Виталий Астапенков - Черный бук [СИ]

Вздохнув, я снова опустилась на колени и отодрала крышку кабель-канала, открыв путаницу разноцветных проводов. Будем разбираться. Эти два, скорее всего телефонные, у меня дома такие же, вот этот, толстенький в белой оболочке, наверное, сетевой, а тройка скрученных плетёной спиралью — электрические. Интересно, почему их три? В любой обычной электророзетке всегда два отверстия, и куда крепится третий провод? На всякий случай я осмотрела вилку адаптера, нет, всё правильно, два штырька. Странно. А этот провод куда?

Тёмно-серый, какой-то дымчатый с виду, он змеился тонкой нитью между проводами, постепенно накручивался вокруг них серым коконом и вдруг исчезал, словно нырял вглубь, растворяясь в оболочках кабелей.

Я проследила его взглядом. Провод тянулся из дырки в кабинет шефа. Я осторожно потыкала в него пальцем и удивлённо ахнула. Это был не провод. Во всяком случае, под ним ничего не ощущалось, кроме пластиковой стенки кабель-канала. Серая нить обволакивала пальцы струйкой дыма, вернее… я уткнулась носом, стараясь разглядеть получше…проходила через них насквозь, не вызывая никаких ощущений.

Я испуганно выдернула родную конечность и тщательно осмотрела. Никаких следов, слава Богу! Всё на месте. Я недоверчиво пошевелила пальцами, боясь увидеть, как серость темнеет, поглощает пальцы фаланга за фалангой, поднимаясь всё выше, до кисти. Ныряет в рукав кофточки, чтобы выхлестнуть чёрной волной из-под ворота, и, вцепившись в шею, медленно, но неотвратимо ползёт к глазам, заволакивает их тьмой… И вот я уже вся чёрная, кроме жёлтой кофточки и синих джинсов, тянусь удлинившимися до невозможности тенями рук и змеящейся копной чёрных волос ко всему окружающему, поглощаю его, вбираю в себя, оставляя тёмную серость…

— Светик, ты спишь?

Я моргнула. Никакой серости, разумеется, не было и в помине. Пальцы как пальцы.

Я подняла голову, рядом стояла Оксана и с интересом глядела на меня.

— Спишь? — повторила подруга.

— Когда это я на работе спала? — обиделась я грязной инсинуации.

— Сейчас, — охотно разъяснила Оксана.

— Я не спала! — возмутилась я.

— Ну, конечно! А кто сидит застывший уже полчаса?

— Сколько? — Я посмотрела на часы, висевшие над дверью. Три часа! Если учесть, что сисадмин заявился с обеда в два, да пока ругался, да пока я вскрывала кабель-канал… Действительно, полчаса не меньше.

Я с опаской взглянула на связку проводов; серая дымка по-прежнему струилась, исчезая среди переплетённых оболочек. Осторожно, стараясь не задеть, я указала на неё Оксане.

— Видишь?

— Проводок какой-то серый. — Подруга наклонилась поближе и, следуя моему примеру всё трогать руками, потыкала пальцами — я не успела остановить, — поднесла к глазам и вдруг застыла.

— Эй! — Я пощелкала пальцами у неё перед носом — никакой реакции. Не на шутку встревожившись, я подёргала её за рукав блузки. — Оксана, очнись!

Меня напугало не то, что подруга застыла памятником самой себе, а внезапно изменившийся цвет её остекленевших глаз, с зелёного на тёмно-серый. Я схватила её за руки и принялась трясти так, что голова её задёргалась, как сдвинутая крышка на кипящей кастрюле. Я испугалась и отпустила Оксану: мозгов у неё, конечно, нет, но совсем безголовая она будет вообще никому не нужна, да и подругами лучше не бросаться — пробросаешься!

Ой, опять вру! Я тогда так и не думала, просто очень за неё испугалась. Сидела тихонько, дёржала её за руку и смотрела на бегущую минутную стрелку. Я решила, что если через полчаса она не очнётся, тогда начну паниковать, топать ногами и звать на помощь. Но подруга не подвела: ровно через полчаса в остекленевших глазах появилось осмысленное выражение, и цвет их снова стал бледно-зелёным. Оксана вырвала руку и выразительно уставилась на меня.

— Ты тоже спишь на работе, — пояснила я тут же, кивнув на часы.

Проследив взглядом, Оксана прижала пальцы ко рту.

— Не может быть, — пробормотала она, и начала тщательно рассматривать свои пальцы.

— В нашей стране всё может быть, — я криво улыбнулась, меня колотила дрожь. — Это мы с тобой только потрогали, а если подольше руки подержать, представляешь, что будет?

— Лучше не надо! — быстро отказалась Оксана. — Даже представлять не хочу.

— Что делать будем? — спросила я. — Надо кому-нибудь рассказать.

— И что будем рассказывать? Как отрубились на работе? Вот спасибо, штрафов мне только не хватало.

Аргумент показался мне натянутым, и я кивнула на серую нить.