Виталий Астапенков - Черный бук [СИ]

Чайник мы допили как раз к концу рабочего дня, и, дождавшись, когда народ рассосётся по домам, я закрыла приёмную и заглянула к себе. Оксана прилежно трудилась, склонив над столом тёмную в рыжинку макушку. Я смотрела на неё и радовалась: я ещё не успокоилась после разговоров с Яной о бесцельной трате рабочего времени сотрудниками нашего офиса, и поэтому вид трудившейся подруги после окончания рабочего дня был, как бальзам на душу.

Оксана что-то почувствовала, подняла голову и взглянула на меня.

— Взяла? — спросила она.

Я подкинула на ладони весомую связку.

— Угу. Идём?

— Сейчас, только из «Вконтакте» выйду, — Оксана выключила компьютер и выбралась из-за стола.

Но прежде чем идти к шефу, мы обошли опустевшие кабинеты и везде выключили свет и заперли все двери, заодно изгоняя застрявших в офисе отдельных личностей. Кто торчал «Вконтакте», как Оксана, кто по сети играл в игрушку, а один безответственный Женя и вовсе смотрел кино, дня ему, видите ли, не хватило! Уйти по-хорошему он отказывался наотрез, поэтому пришлось присесть рядом и комментировать фильм. Фильм был хороший, только непонятный, и в конце концов Женя не выдержал наших расспросов и сбежал, ворча что-то насчёт тупых баб, ищущих в заурядном боевике сакральный смысл. Интересно, кого он имел в виду? Кроме нас с Оксаной в офисе уже никого не было.

Когда, наконец, мы выбрались в небольшой коридорчик с единственным оставшимся гореть во всём офисе светильником, было уже ближе к одиннадцати. Я вставила ключ и открыла заветную дверь. Оксана вытянула руку, пошарила по стене и щёлкнула выключателем. Медленно-медленно, будто нехотя, зажёгся свет, и мы вошли. Едва мы переступили порог, лампы в четырех потолочных светильниках вдруг начали тускнеть одна за другой, погружая в сумрак углы просторного кабинета начальства.

— Садятся, что ли? — с удивлением пробормотала Оксана. Она подошла к окну и убрала пластиковые полосы вертикальных жалюзи, впуская внутрь свет от уличных фонарей.

Я только фыркнула.

— Чему там садиться? Это тебе не сотовый, наверное, напряжение скачет.

— А это? — Оксана пальцем указала в открытую дверь; лампа в коридоре исправно горела, бросая на пол кабинета широкую, чуть косую светлую полосу.

— Не знаю. — Я растерялась. — Может, они от разных рубильников запитаны?

— От чего? — не поняла Оксана.

— Рубильников, — повторила я, и порылась в памяти. — Или подстанций.

— Ты где таких слов нахваталась? — удивилась Оксана.

— В школе училась, — сказала я гордо, — и в институте.

— Угу. На факультете менеджмента и рекламы. Только не говори, что вам основы электротехники преподавали. Я сама там училась.

— Вообще-то, есть такая вещь, как самообразование.

— Можно подумать, ты кроме женских любовных романов что-то читаешь.

Я обиделась и отвернулась.

Ну, не объяснять же, что своими познаниями я обязана одному электрику, которого бросила после пары свиданий. Да и кто бы ни бросил, если во время медляка тебя пытаются не лапать, а рассказывают про сгоревшую обмотку генератора. А взамен расставательного поцелуя смотрят на погасший фонарь во дворе и бормочут о порванном кабеле.

Расставательный? Это когда у дверей вечером расстаются. С чего вы взяли, что после него надо на чашечку кофе домой приглашать? Какой кофе на ночь! Да у меня его и не так много, чтобы всех поить. Вы бы пригласили? То есть, у вас на селе девушки парней домой провожают? Надо же, совсем другие нравы! Только какие-то дикие. Предлагаете сравнить? Это что же, мне вас отсюда загород провожать, а потом назад добираться? Делать мне больше нечего, как ради чашки кофе в деревню переться!

Не дождавшись ответа, Оксана подошла к стене с розеткой, достала из сумочки пилочку для ногтей и начала ковыряться, подсвечивая сотовым. Я отправилась на подмогу. Вместе мы бодро выдрали розетку и принялись отдирать крышку кабель-канала, следуя за тянувшейся серой полосой. Провода, в отличие от нашего кабель-канала, у шефа были натолканы, как бельё в дешёвом бутике, кипами. Они вываливались из пластикового пенала и оставались висеть вдоль стены над валявшейся покорёженной крышкой, в паре мест прогибаясь до пола. Из-под расшатанного кабель-канала сыпалась краска вперемешку с грунтовкой и пыль. Никогда не понимала, откуда столько пыли берётся на загрунтованной, оклеенной специальными обоями и покрашенной особой краской стене. Пылевые облачка оседали на столе и дорогих креслах, попадали в нос, отчего мы с Оксаной беспрерывно чихали, весело желая друг другу здравствовать в промежутках между чихами.