Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

Ни Александр, ни Николай не произносили ни слова. Ими овладел страх.

«Вскочить! Броситься, пока не поздно, к автостоянке, к машине», — отстраненно подумал Килин. Не пошевелился. Странное любопытство захватило его. Ничего необычного, кроме разбитого стекла, погашенного света и официанта с некой вещью в руках, пока не произошло.

Из темного предмета — им оказался динамик музыкальной системы, включенной на полную мощность, — вырвались первые аккорды музыкального произведения.

Это был похоронный марш.

— Бежать поздно! — произнес килинские мысли вслух Барон.

«Клуб принцесс» — компания самых богатых незамужних девушек России — был тем обществом, заполучить которое в свои стены мечтал не один десяток владельцев клубов и дорогих баров, директоров по маркетингу бутиков и домов моды.

Впрочем, эти девять барышень — они составляли костяк маленького сообщества избранных — отчего-то каждый раз принимались отчаянно протестовать, когда кто-нибудь в глаза называл их «клубом принцесс». Злые языки при этом поговаривали у них за спиной, что на самом деле им очень нравится подобное величание…

Бар «Макс Тавурин» еще восемь месяцев назад был магазином средств самозащиты: небритые продавцы-мужчины по просьбе покупателей снимали с кронштейнов на стене пневматические винтовки — копии знаменитых «винчестеров», газовые «вальтеры» и короткие тупорылые дубинки электрошока. За небольшую плату можно было купить баллончик с перечным газом или блестящий никелем полицейский свисток.

Отчего-то торговля заглохла. Магазин съехал, вывеску убрали. На стене над закрытой дверью остался лишь ее квадратный след. Обшарпанный фасад старого дома своей убогостью выбивался из ряда отлично отреставрированных домов извилистого переулка в самом центре Москвы.

Все начало меняться после того, как у тротуара, вымощенного аккуратной плиткой, остановился непривычных очертаний автомобиль — белый лимузин, стилизованный под ретрокар двадцатых годов прошлого века. Из него вылез странный человек в маечке собственного дизайна — Макс Тавурин. На людях он появлялся нечасто, но каждый раз его выходы в свет были организованы с помпезной роскошью и дарили хроникерам массу необыкновенных подробностей. Дизайнер и модельер сорил деньгами с таким ожесточением, что люди вдумчивые, привыкшие при виде какого-то явления задаваться вопросом — а как оно действует, — не могли ничего понять: собственный одежный бренд Тавурина хоть и развивался достаточно успешно, но все же не мог обеспечить его столь значительными доходами.

Вскоре после появления в переулке белого ретролимузина, развивавшего скорость до двухсот пятидесяти километров в час, в здании — фасад, разумеется, был приведен в порядок — разместился монобрендовый бутик «Макс Тавурин». А еще через некоторое время девушки «клуба принцесс» получили приглашение на открытие в том же доме одноименного бара.

Вывеска «Макс Тавурин» висела аккурат на том же месте, где прежде находилось непритязательное название оружейного салона…

Диджей Соланг — по слухам, друг детства Тавурина, — пытаясь разогреть гостей, играл свои сеты в полупустом зале. Идеология бара не была построена на элитарности или закрытости, но на день его рождения было приглашено мало народу.

Три красивые девушки из «клуба принцесс» сидели за столиком и беседовали…

— Ты знаешь: повар, которого он нанял, раньше готовил на яхте Била Гейтса. Говорят, живет вместе с ним у него дома в Барвихе… — проговорила Марьяна Бонда. Она была дочерью человека, чье имя недавно прошлось по всем телеканалам: выкупил на аукционе Сотбис, передал в дар музею западного искусства имени Пушкина коллекцию картин классика европейской живописи — стоила много миллионов долларов.

— Кто, повар или Бил Гейтс? — спросила Анна.

— Повар, конечно же!.. — воскликнула Бонда.

— Послушайте, что я вам скажу. Только никому ни слова… Я узнала такую тайну, за которую… — Третья девушка, Алиса, задумалась и принялась водить пальцем по пригласительному билету. — В общем, кому надо, может за нее даже убить…

Дом известной писательницы Теодоры Боккум — по паспорту Тамары Бокуняевой — выстроен в наименее людном месте в окрестностях Рублево-Успенского шоссе. Отходящая от него длинная и узкая асфальтированная дорога около километра петляет между чужими заборами, стоящими впритык к кюветам. Зигзаги и крутые повороты, которые выделывает лента «домашнего», как называет его Боккум, шоссе — предмет ее особой гордости.