Кевин Хирн - Проклятый. Hexed [litres]

«Плевать на бойскаутов, – ответил я. – «Будь готов» – мой девиз еще с тех пор, когда не было улиц, через которые следует переводить пожилых леди».

«О, да. – Грануаль немного помолчала, а когда я не стал заканчивать предложение, спросила: – Из чего следует, что у тебя есть план, сенсей?»

«Нет, я лишь хочу установить свое превосходство над бойскаутами».

Губы Грануаль дрогнули.

«Должным образом учтено. У меня есть план, сенсей, если ты хочешь его выслушать».

«Конечно, хочу. Думать о будущем – вот что необходимо для того, чтобы стать хорошим друидом. Серьезно, – добавил я, потому что мы еще недостаточно хорошо знали друг друга, чтобы она могла проникать сквозь мою завесу остроумия».

«Спасибо, – сказала Грануаль, и ее щеки слегка порозовели от похвалы. – Ну, в наши дни следует считать, что все разговоры по сотовому телефону прослушивают, возможно, домашние телефоны и те, что стоят в офисах. Значит, нужно придумать код. Но если он будет слишком очевидным или на иностранном языке, они посчитают такое поведение подозрительным и тебя поместят в черный список…»

«Прошу прощения, – перебил я Грануаль. – Но кто такие они ?»

«Правительство. Полиция. Люди в черном. Может быть, даже бойскауты. Они».

«О! Пожалуйста, продолжай».

«Вот почему нам нужен простой код, и раз уж мы делаем вид, что между нами есть романтическая связь в одном алиби, нам следует придерживаться той же концепции и в будущем».

«Нам следует?» – В углах моего рта заиграла улыбка.

«Просто сделать вид, – подчеркнула она, и ее щеки разгорелись ярче. – И тогда мы сможем звонить друг другу, если потребуется, произносить кодовую фразу, а потом выкладывать алиби».

«И какой будет кодовая фраза?»

«О, хм-м-м. Ну, тут должна быть связь с нашими вымышленными отношениями. Вот: «Могу ли я поведать тебе одну из причин, по которой так тебя люблю?» И тогда другой отвечает: «Конечно», после чего ты объясняешь, что мы делали вчера вечером, и где были, и так далее, а потом добавляешь что-нибудь милое и романтическое для правдоподобия, и бум! Ты сумел создать алиби, и военно-индустриальный правительственный комплекс в пролете».

Я приподнял бровь и одобрительно кивнул.

«Эй, совсем неплохо, – сказал я. – И это позволит нам избавиться от тех, кто подслушивает, начать говорить преувеличенно сладким голосом. Слушать, как другие обмениваются всякими сюси-пусями – гарантированный рвотный рецепт. Ладно, считаем, что у нас есть план, и будем надеяться, что нам не придется к нему прибегнуть».

Теперь, когда нам пришлось им воспользоваться, всего лишь через неделю после ее блестящего предложения, Грануаль практически сразу подхватила верный тон.

– Конечно, можешь, Аттикус, – сказала она, подпустив в голос сиропу. – Всякий раз, когда ты хочешь рассказать, как сильно меня любишь, я превращаюсь в сплошные уши, малыш.

– Помнишь, как мы вчера пошли в парк к северу от Индиан-Бенд-Роуд, где всю ночь горит освещение, и бросали Оберону бейсбольный мячик, чтобы он нам его приносил, весь в слюне и со следами от зубов – а ведь я знаю, как ты это не любишь.

– Ну, Оберон такой милый, – ответила Грануаль. – Мы провели там много времени. Как думаешь, сколько у нас было удачных бросков?

Я едва не лопнул от гордости. Какой великолепный ум.

– Целая дюжина, – ответил я. – И не забудь, те две биты до сих пор лежат в багажнике твоей машины.

– В самом деле? Слушай, я забыла, это твои биты или мы должны их кому-то вернуть?

Как быстро . Она знала, какие вопросы задавать. Когда я согласился сделать ее своей ученицей, я частично находился под давлением, но теперь видел, что мне сильно повезло.

– Мои. Деревянные биты принадлежат мне, «Вилсонс». Алюминиевые я брал на время; я их уже вернул.

– Понятно. И все?

– Да, пожалуй. Мячи и биты лежат у тебя в багажнике, и ты моя сладкая-пресладкая булочка с джемом.

– О… подожди. Ты только что назвал меня сладкой-пресладкой булочкой?

Я рассмеялся.

– Ты заметила?

Я повесил трубку, после чего сделал последний звонок с домашнего телефона. Я оставил его напоследок, потому что знал: меня будут ругать. Поносить. Даже пилить, причем с польским акцентом.

– Прошлой ночью ты был не на высоте, мистер О’Салливан, – сразу заявила Малина.

– Подобные противники не входят в область моей компетенции, – ответил я, опасаясь использовать по телефону слово вакханки — подслушивают меня, или нет. – И я разобрался почти со всеми.