Кевин Хирн - Проклятый. Hexed [litres]

Однако сейчас ее не интересовал поединок. Она направилась прямо ко мне, сделав несколько глубоких глотков ночного воздуха. Я почувствовал приближение еще одной бури, но вакханка, как мне показалось, почуяла мой запах и сумела точно определить мое местонахождение, как будто меня вовсе не скрывало заклинание невидимости. Она остановилась в десяти ярдах и приняла защитную стойку.

– Что ты такое? – зашипела она. – Я знаю, что ты тут. Я чую запах магии. Ты ведьма? Одна из полячек? – Она была выше других вакханок, и ее тело было создано для удовольствий.

Я не сомневался, что если ее отмыть от крови и ошметков плоти, она стала бы весьма привлекательной – до тех пор, пока не показала бы острых зубов.

– Нет, – ответил я. – У тебя еще две попытки.

– Ты вампир Хелгарсон?

А это уже интересная догадка. К тому же вакханка показывает, что знает, кто такой Лейф, и считает, что он может стать невидимым, а также способен интересоваться вечеринкой вакханок в Скоттсдейле.

– Нет. Я все еще могу находиться под солнцем.

– Тогда ты друид О’Салливан.

С тем же успехом она могла стукнуть меня куском пастилы, так я удивился. Но я не собирался ей это показывать.

– Приятно познакомиться, – сказал я вежливо, а потом все испортил, добавив: – Впрочем, я вру.

– Владыка Вакх должен услышать о том, что произошло, – пробормотала она, повернулась и с нечеловеческой скоростью помчалась в сторону клуба.

Она ни разу не оглянулась, а когда добежала до угла – юркнула в переулок.

– О, дьявол, – выдохнул я.

Я ничего не мог сделать. На парковке не было корней, которые остановили бы ее. Или открытой земли. Гнаться за ней не имело смысла, ведь вакханку переполняла энергия, а мне требовалось свою восстановить.

Я сплюнул на дорожку, дав оценку своим действиям в этот вечер. Мне удалось испортить все, что только возможно. Большинство вакханок мертвы, но та, что сбежала, способна привести других, к тому же теперь сюда мог пожаловать сам Вакх, чтобы отомстить. Двое полицейских погибли, и по меньшей мере два гражданских лица. Я видел, что происходило снаружи, но кто знает, сколько человек убито внутри клуба? Эта история попадет в местные новости. Возможно, даже на национальное телевидение.

Малина будет в ярости, и у нее есть на то все основания. Обычные люди не должны становиться свидетелями войн между сверхъестественными существами. Если новость попадет на национальное телевидение, всякий, кому известно истинное положение вещей и кто способен читать между строк, поймет, что ситуация в Восточной долине стала опасной и нестабильной.

Полицейские и пожарные машины со скрежетом останавливались на парковке, одна заблокировала выход, не давая уйти оставшимся свидетелям. Теперь у меня не будет возможности провести собственное расследование в клубе; единственное, что я успею, – это стереть свои отпечатки на битах, уничтожив связи между жидкостями, отправиться домой и восстановить силы.

Я неспешно потрусил на юг, оставив за спиной бойню, а когда добрался до бульвара Ши, снова пошел дождь. Там, в юго-восточном углу находился торговый центр, и я вызвал такси к бистро «Оригано Пицца», чтобы доехать до дома.

Водитель с сомнением посмотрел на мой меч и наручники на запястьях, но я сразу заплатил ему наличными, так что он воздержался от комментариев. На случай, если позднее полиция начнет его допрашивать, я остановил его возле «Старбакс» на Милл-авеню, снова наложил заклинание невидимости и остаток пути прошел пешком под дождем.

Я оставил Фрагарах в шкафу, в спальне, предварительно протерев его и сняв заклинание связи с моим телом. Теперь меч будет привязан к шкафу. Сегодня ночью мне предстояло многое исправить, поэтому я сбросил одежду и улегся на заднем дворе, чтобы полностью исцелить свои раны. Мои татуировки соприкасались с землей, а сверху я набросил на себя непромокаемую ткань, чтобы защититься от дождя. Я вошел в контакт с элементалем железа, который обитал в моем магазине, чтобы тот пришел и съел наручники с моих запястий, а после того как дождь прекратился, мой разум нашел отдохновение на берегу Леты.

Должен признаться, иногда у меня возникает ощущение, что я обладаю определенными привилегиями. Прожив столько лет – и множество раз получив скидки, как самый старший обитатель данного места, – я считал, что имею право просыпаться и получать простые удовольствия. К примеру, стук виляющего хвоста Оберона, который приветствует меня. Солнечный свет на кухне, когда я варю кофе. Негромкий звук классической гитары, пока я готовлю омлет с колбасой. А пробуждение после ночи, проведенной на влажной земле, предполагает, что горячий душ мне совсем не помешал бы. И если после этого все пойдет наперекосяк, ничего страшного, дайте мне пять минут гармонии вначале, чтобы я помнил, что значит ощущать мир и покой. Но когда на рассвете мои глаза открываются, я не хочу видеть гигантского окровавленного ворона, который навсегда запечатлен в моей памяти как вестник смерти.