Кевин Хирн - Проклятый. Hexed [litres]

Здесь же я храню мои исторические тайны – тайны, которые прозвучали бы, как зов трубы для таких, как Индиана Джонс и ему подобных, вроде предположительно утраченного манускрипта Сотомайора. У меня самого едва не сносит крышу, когда я думаю о том, что манускрипт принадлежит мне. Педро де Сотомайор был писцом у дона Гарсии Лопеса де Карденаса, лейтенанта Коронадо, которому потребовалось восемьдесят дней, чтобы совершить двухнедельное путешествие в Большой Каньон.

Сейчас Гарсия знаменит тем, что стал первым европейцем, увидевшим Большой Каньон, но, согласно Сотомайору, они нашли огромные запасы золота ацтеков, которое народ пуэбло (теперь известный как племя хопи) хранил для своих южных друзей, когда на них напал Кортес. Гарсия и его грязная дюжина захватили сокровище и спрятали его, а Сотомайор записал где, потому что они планировали забрать его позднее и скрыть свою находку от Коронадо.

Однако никто из них так и не вернулся в Новый Свет, а манускрипт «не сохранился», поэтому в истории осталось лишь свидетельство Кастанеды – парня, не участвовавшего в экспедиции с Гарсией и ничего не знавшего о том, что там на самом деле произошло, – он утверждал, что после трех месяцев скитаний они нашли лишь геологическое чудо. Золото все еще находится в резервации хопи, и никто его не ищет. Мне нравится знать подобные тайны, и должен признаться, что иногда, оставаясь в магазине один, я жадно потираю руки и смеюсь, как одноглазый пират с черными усами, думая о том, что у меня есть подлинная карта сокровищ, запертая в одном из шкафов.

Шкаф выглядел хрупким, но был сделан на заказ: под деревянным шпоном шла толстолистовая сталь, стекло было пуленепробиваемое; кроме того, шкафы закрывались совершенно герметично, чтобы бумага и переплеты не пострадали, а замки открывались только при помощи магии. Вокруг я установил самые мощные защитные заклинания, не говоря уже о другой защите, вокруг всего магазина.

Священник и раввин прошли в указанном направлении, сцепив руки за спиной, чтобы внимательно осмотреть то, что находилось в застекленных шкафах. Я понимал, что, скорее всего, они будут разочарованы. Авторы книг заклинаний не имеют обыкновения украшать корешки легкими для чтения названиями. Грануаль перехватила мой взгляд, когда я последовал за ними, я приложил палец к губам и едва слышно прошептал:

– Позднее.

Перри уже потерял к нам интерес и снова принялся расставлять новые книги на полках.

– Какого рода книги у вас собраны, мистер О’Салливан? – спросил отец Грегори, когда я остановился рядом с ним перед шкафами.

– О, самые разные, – ответил я.

– А вы можете сказать, на что именно я сейчас смотрю? – спросил священник, указывая на толстый том, переплетенный в серую кошачью кожу.

Это был египетский текст, написанный последователями культа Баст [34] В Древнем Египте богиня радости, веселья и любви. , который мне удалось спасти из Александрии. Если бы я помахал этим томом перед куратором музея, он бы моментально утратил контроль над своими слюными железами.

– Эти книги выставлены не для просмотра, – ответил я.

– Мой дорогой мальчик, – проворковал священник в манере старого доброго дядюшки, – как вы рассчитываете продать хотя бы одну книгу, если не позволяете покупателям взглянуть на каталог?

Я пожал плечами:

– Бо́льшая часть этих книг не для продажи. – Обычно я выставляю какую-нибудь из своих исторических книг на аукционе один раз в год, и это дает «Третьему глазу» возможность иметь положительный баланс, даже если весь магазин в остальном работает в убыток. – А себя я считаю скорее хранителем, чем продавцом.

– Понятно. И как в ваши руки попала такая коллекция?

– Наследство моей семьи, – сказал я. – Если вас интересует какая-то конкретная книга, я могу выяснить, есть ли она у меня. Возможно, сумею достать ее для вас через свои каналы.

Священник посмотрел на раввина, но тот коротко покачал головой. Я видел, что они уже готовы принести свои извинения и уйти, но я хотел узнать о них больше, поэтому быстро скользнул между ними и шкафом и встал совсем близко от каждого. Они невольно сделали по шагу назад, а я скрестил руки на груди.

– Зачем вы пришли, джентльмены? – спросил я, и в моем голосе прозвучал вызов.

Я перестал прикидываться пресным студентом колледжа, и они это заметили.

Отец Грегори выглядел растерянным и начал заикаться. Однако смутить раввина оказалось значительно сложнее. Бросив на меня суровый взгляд, он заговорил по-английски с сильным русским акцентом.