Джули Си Дао - Лес тысячи фонариков [litres]

Смутная тревога пульсировала в ней как напоминание о старой ране, и она думала, что это может быть связано со все еще незажившим плечом.

– У меня все прекрасно, – ответила она, но к тому моменту, когда они вышли на дворцовый балкон и увидели вереницу всадников, проезжающих сквозь ворота, Сифэн уже не сомневалась, что ее волнение было отчасти связано с прибытием посольства.

До этой минуты она не осознавала, что в ней все еще жила надежда на возвращение Вэя. Возможно, к надежде примешивались страх и понимание, что они никогда уже не смогут вернуться к прежним отношениям после того, как он лишил ее матери.

Она наблюдала, как солдаты спешиваются с лошадей, болтая и смеясь, радуясь возвращению домой после долгих месяцев отсутствия. Сифэн заметила Хидэки на черном даговадском коне с сидящим позади него Сиро. Она помахала им в ответ на их приветствие, но глаза ее были прикованы к воротам, она вглядывалась в лицо каждого проезжающего через них всадника. Она ждала, задержав дыхание, но Вэя не было среди них. Она почувствовала холод во всем теле, и прохладный зимний воздух был тут ни при чем; она думала, что наконец поняла, что такое настоящая любовь. Она подобна захлопнувшимся челюстям крокодильей западни, ножу, вонзившемуся ей прямо в сердце. Подобна мгновенной утрате всей своей жизненной силы.

Он выполнил свою угрозу. Он покинул ее навсегда.

К ней подошли Сиро и Хидэки, и она с трудом выдавила из себя приветливую улыбку в ответ на их поклоны.

– Я рада вашему благополучному возвращению, – сказала она.

– Мне понравилось путешествовать, – сердечно отвечал Хидэки, но Сиро не мог дождаться, когда мы вернемся.

Сифэн посмотрела в распахнутые глаза Сиро, в них читался вопрос.

– У Акиры все хорошо, – успокоила она его. – Дважды в неделю я посылаю к ней помощника Бохая. Он дает ей укрепляющее средство, чтобы улучшить аппетит и сон, и она неплохо себя чувствует.

– Спасибо, Сифэн, – сказал он хрипло. – Если позволите, я пойду к ней прямо сейчас.

– Да, конечно, – с удовольствием ответила она, и он, попрощавшись, ушел.

Хидэки затряс бородой.

– Вэй просил вам кое-что передать, – он полез за пазуху и извлек на свет завернутую в кусок материи вещицу. – Он проехал с нами полпути через Великий Лес, а затем свернул на запад. Он сказал, что хочет обрести покой.

Покой через смерть моей матери . Сифэн взяла в руки предмет, ненавидя себя за надежду на возвращение убийцы своей матери. Под тканью оказался плоский отполированный камень, круглый, как шляпка гриба. У него и цвет был, как у гриба, но, разглядев его поближе, она заметила в нем голубые, золотистые и пурпурные вкрапления. Он был красив, как упавшая с неба звезда.

Хидэки смотрел на нее с состраданием.

– Вэй нашел его на руинах монастыря и попросил меня передать его вам как память о нем. Мне кажется, он решил стать монахом.

Она с горечью разглядывала камень.

– Вэй – монах? Я не могу вообразить менее подходящего для него занятия.

Обет молчания, молитвы, простая пища. Тем не менее он всегда хотел простоты, не так ли? Это она желала большего.

– И у меня есть для вас еще кое-что. Он прислал это позже с посыльным, когда посольство возвращалось обратно через лес.

Еще до того, как Хидэки передал ей их в руки, она уже знала, что это будет: девятнадцать прямоугольников из дорогого золотистого дерева, перевязанных полоской грубой ткани, выгравированные на них изображения были ей знакомы как линии на собственной ладони.

Она закрыла глаза и покачнулась, прижимая к себе Гумины гадальные карты.

Высохшее поле, умирающий конь, мужчина с вонзенным в спину ножом .

Хидэки назвал ее по имени, и его голос звучал как будто издалека.

Лотос, открывающийся навстречу луне, карающий воин, Императрица с распущенными волосами .

– Сифэн? – с тревогой повторил Хидэки.

И переодетая девушка с глазами, устремленными к звездам, и отмщением в сердце …

– Гума ни за что не отдала бы эти карты, будь она жива.

Сифэн прижала колоду к сердцу. Еще один человек, потерянный для нее. Человек, которого уже не вернешь.

Хидэки вертел в руках рукоять меча, переминаясь с ноги на ногу.

– Мне очень жаль. Иногда те, кого мы любим, покидают нас…

– а иногда мы покидаем их, – перебила его Сифэн, пряча вещи в складках одежды. Она не желала выслушивать общие фразы с пресными утешениями, даже если они были продиктованы самыми лучшими побуждениями. Вэй и Гума оставили ее, и этим было все сказано.