Роберт Чамберс - Пенумбра. Шесть готических рассказов.

Доктор встал с кресла и подошел к затухающему камину. Алые, блекнущие угольки почти потухли, поэтому никто не видел выражение его лица, когда он повернулся спиной к камину и продолжил свой рассказ.

«Мне было бы скучно» — продолжил доктор, уже более низким голосом, смотря невидящим взором сквозь свою аудиторию. Он словно вернулся во времени и вновь видит перед собой верхний этаж, затхлого, грязного, ветхого дома в Эдинбурге. «Мне было бы скучно всё это время заниматься рефлексией, анализируя все некогда происходящие события. Каждый из вас вполне может справиться с этим самостоятельно, если конечно на то будет ваше желание; но вы не поймёте меня до конца, пока вам не с чем сравнивать, пока у вас нет опыта наблюдения подобных явлений. На самом деле, чтобы меня понять, достаточно лишь испытать ярость. После всего пережитого, я был исполнен ярости… на самого себя. Я потерял контроль, оказавшись в плену страха и предубеждений. В свою защиту могу лишь сказать, что я старался, правда, старался защититься от них. Я не был рад тому, что всё закончилось, поскольку не так важны (и страшны) причины моего состояния, как выводы, сами по себе напрашивающиеся после него.

Это была не последняя моя встреча с неизведанным в ту ночь. Глубокой ночью, около трёх часов, меня разбудил странный, едва уловимый шорох. После, раздался такой звук, будто кто-то разом сбросил на пол все мои книги и они упали с глухим стуком.

В этот раз я решил отринуть свой страх. Разразившись праведным гневом, я громко выкрикивал проклятья и прочие уместные в данной ситуации слова, которые только приходили на ум. Первым делом, вскочив с кровати, я решил зажечь свечу. Я чиркнул спичной; и в первой, разрезавшей темноту вспышке света, ещё до того как я успел поднести спичку к фитилю, я увидел гротескную, невнятную, тёмно-серую тень, отдалённо напоминающую силуэт человека, тут же юркнувшую к противоположной от меня стене, после чего незамедлительно растворившуюся во мраке в тёмном углу возле двери.

Несколько мгновений ушло, чтобы зажечь свечу, после чего я незамедлительно бросился за тенью. Но я не сделал и пары шагов, как споткнулся обо что-то тяжелое, лежащее прямо на ковре. Мне хватило реакции, чтобы удержать вес своего тела, и мне удалось избежать падения. Я твёрдо стоял на ногах когда обнаружил, что на полке, мысленно мной обозначенной как „языковая“, на месте не было ни одной книги, и теперь все они были разбросаны по полу. Я быстро осмотрелся, но не обнаружил никого… и ничего. Комната была совершенно пуста. Я прошерстил каждый угол, заглянув даже под кровать, но вы и сами понимаете, что в съёмной клетушке студента на чердаке за двадцать шиллингов в неделю, было не так уж и много мест, где можно было бы спрятаться.

В принципе, всё было просто. Кто-то просто смахнул все книги с моей полки. Это факт. Наведя порядок, вернув книги на их законное место, я мысленно задался вопросом — как какой-то незадачливый шутник (а я воспринимал это именно как шутку) смог беспрепятственно проникнуть в мою комнату, а после столь же легко покинуть её? Я ведь точно помню, что запирал дверь на засов».

В памяти всплыл странный вопрос Смита о том, не тревожит ли меня что-нибудь по ночам и его не менее странное предписание о том, чтобы я немедленно оповестил его, если вдруг всё-таки что-нибудь случится. То, что это было первое, о чём я подумал тем утром, исходя мелкой дрожью, стоя на шерстяном ковре, было вполне логично. Хоть это было и тяжело, но всё-таки я был вынужден признать, что мой ночной кошмар и слова Смита были как-то связаны. Я предпочёл бы пережить ещё сотню этих таинственных и жутких посещений, нежели единожды обратить к Смиту, с целью выяснить причины этих странных событий.

Стук в дверь прервал мои размышления. Я взял в руки свечу и подошел к двери.

«Впусти меня» — раздался голос Смита.

Я отпер дверь. Он стоял на моём пороге в уличной одежде. Его лицо было бледным… и загадочным. Мне даже показалось, что на фоне царящей вокруг темноты оно, как собственно и его глаза, светится.

Мне стало любопытно, что он скажем мне, и чем оправдает свой визит в столь поздний час. Но вместо этого, не проронив ни слова, он закрыл за собой дверь и почти вплотную подошел ко мне.

«Ты должен был сообщить мне сразу» — сказал он тихим шепотом, уставившись на меня своими большими глазами.

Я пробормотал что-то невразумительное о приснившемся мне кошмаре, но он как будто не слышал того, что я ему говорил. Он не обращал на меня внимания, шарахаясь взглядом по комнате — если движения его глаз вообще можно хоть как-то охарактеризовать. Я заметил, как его взгляд остановился на книжной полке. Тут же я осознал, что сам не в силах отвести свой взор от него. По какой-то неведомой, сверхъестественной причине, в тот момент он полностью завладел моим вниманием. Чёрт побери, почему?! Почему он был здесь, на моём пороге, в три часа ночи? Мои размышления прервал вновь прозвучавший шепот Смита.